Великий Кофта - [4]

Каноник. Как ты восхищаешь меня! Но смею ли я в тот миг, когда мне надлежит каяться и сокрушаться, смею ли я — в знак примирения — просить тебя о милости?

Граф. Говори, мой дорогой!

Каноник. Не оставляй меня и дальше в неведении, пролей более яркий свет на того чудесного человека, коего ты именуешь Великим Кофтой, коего ты намерен нам показать и от кого ты столь многого для нас ожидаешь. Скажи мне: кто он? Где он? Близко ли? Увижу ли я его? Может ли он признать меня достойным? Может ли принять меня? Откроет ли он мне те учения, которых так страстно алчет мое сердце?

Граф. Спокойней, спокойней, сын мой! Ежели я не сразу открываю тебе все, то лишь потому, что пекусь о твоем благе. Пробудить твое любопытство, развить твой ум, наполнить живым содержанием твою ученость — вот чего я желаю, вот чем я хотел бы тебе порадеть. Слушать и заучивать может любое дитя; мои же ученики должны замечать и советовать. Когда я изрек «Кофта», тебя ничто не осенило?

Каноник. Кофта! Кофта! Если только я смею открыться тебе, если я могу говорить с тобой, не стыдясь! Мое воображение немедля покинуло этот холодный край и устремилось под тот жаркий небосвод, где солнце и поныне лелеет своим теплом несказанные тайны. Я вдруг увидел Египет, и священный сумрак обступил меня; я заплутался меж пирамид, обелисков, могучих сфинксов, иероглифов, и трепет охватил меня. Тут я увидел Великого Кофту, он шествовал в окружении учеников, прикованных незримыми цепями к его мудрым устам.

Граф. На сей раз твое воображение тебя не обмануло. Да, этот великий, этот блистательный, и — я могу сказать — этот бессмертный старец и есть тот, о котором я говорил вам, которого вы сможете однажды узреть. Вот уже много столетий он странствует по этой земле, сохраняя вечную юность. Индия и Египет его любимейшие пристанища. Нагим входит он в ливийские пустыни и бесстрашно исследует тайны природы. При виде его повелительно простертой длани отступает голодный лев; заслышав его брань, спасается бегством коварный тигр, дабы руки мудреца без помех отыскивали целебные коренья и нащупывали камни, коих тайная сила делает их более драгоценными, нежели золото и алмазы.

Каноник. И сего великолепного старца мы сподобимся увидеть? Подай мне хотя бы знак, как это может свершиться?

Граф. О ты, непроницательный! Какие знаки могу я подать тебе, если глаза твои закрыты?

Каноник. Хотя бы слово!

Граф. Довольно! Я никогда не говорю собеседнику того, что он хочет узнать.

Каноник. Я сгораю от страстного нетерпения, особенно с той поры, как ты посвятил меня в тайны второй степени. Ах, если бы ты мог немедля даровать мне и третью!

Граф. Этому не бывать.

Каноник. Почему?

Граф. Потому что не знаю, усвоил ли ты как должно учение второй степени и будешь ли следовать ему.

Каноник. Испытай меня тотчас.

Граф. Теперь не время.

Каноник. Не время?

Граф. Выходит, ты уже запамятовал, что ученики второй степени предаются созерцанию при свете дня, а более всего по утрам.

Каноник. Тогда пусть это свершится завтра в урочный час.

Граф. Пусть так! Но не забудь о покаянии. Ступай в сад к остальным! Однако тебе будет даровано большое преимущество перед ними. Поворотись к ним спиной. Смотри на юг. Оттуда, из полуденных стран, явится Великий Кофта, эту тайну я поверяю тебе одному. Открой ему все желания твоего сердца, можешь понизить голос до шепота — он услышит тебя.

Каноник. Повинуюсь с радостью. (Целует руку графу и удаляется.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Граф. Сен-Жан.

Сен-Жан(входит крадучись). Ну, как, здорово я сделал свое дело?

Граф. Ты исполнил свой долг.

Сен-Жан. Не открылись ли двери, словно их распахнули духи? Мои дружки разбежались со страху, так что никто ничего не заметил.

Граф. Вот и славно! Я бы и без тебя управился, но это потребовало бы лишних хлопот. Изредка я прибегаю к низменным средствам, чтобы не утруждать всякий раз благородных духов. (Открывая кошелек.) Вот тебе за труды. Только не вздумай дерзко промотать мои деньги — это философское золото. В нем — благодать! Кто держит его в кармане, у того карман никогда не опустеет.

Сен-Жан. Вот как! Тогда я его сберегу.

Граф. Разумно, а если добавишь сюда два-три золотых, жди чудес.

Сен-Жан. Вы, никак, сами делали это золото, господин граф?

Граф. Я другим и не расплачиваюсь.

Сен-Жан. Вот счастливый человек!

Граф. А все потому, что я делаю счастливыми других.

Сен-Жан. Я предан вам душой и телом.

Граф. Ты об этом не пожалеешь. А теперь иди, да помалкивай, чтобы другие не проведали о золотом источнике. В скором времени ты получишь место, о котором просил.

Слуга уходит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Граф.

Граф. По счастью, я нахожу здесь богатую трапезу, изысканный десерт, отменные вина. Каноник не поскупился. Ну что ж, потешу свой желудок, пока люди пребывают в убеждении, будто я предаюсь сорокадневному посту. Кстати, я еще и потому кажусь им полубогом, что умею скрывать от них свои потребности.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ ДОМ МАРКИЗА

Маркиз, немного спустя Ла-Флер.

Маркиз(в чрезвычайно элегантном фраке перед зеркалом). Происхождение, титул, репутация — что все это противу денег! Сколь многим я обязан дерзкой предприимчивости жены моей, которая так щедро меня одаряет. Сколь изменился мой облик теперь, когда я впервые одет, как приличествует человеку моего звания. Нет сил дожидаться того часа, когда я покажусь на люди.