Великий князь Владимир Мономах - [85]
На мой взгляд, Р.П. Дмитриева, издавшая и исследовавшая большинство названных выше текстов, убедительно показала первичность «Послания» по сравнению со «Сказанием о князьях владимирских» (19. С. 14—72; 103. С. 217—230). Правда, для сравнения с «Посланием» исследовательница привлекала главным образом «Первую» редакцию «Сказания», так как ко времени выхода в свет её книги Медоварцевская редакция ещё не была известна, а Чудовская повесть была расценена ею как поздняя компиляция. Между тем внимания в первую очередь заслуживают именно два последних памятника как наиболее ранние и ближе всего стоящие к «Посланию».
Наиболее отчётливо первичность «Послания» видна на примере рассказа о потомках Ноя и истории первых мировых владык. Эта начальная часть сочинения представляется чрезвычайно важной, так как именно здесь объясняются происхождение царских регалий, доставшихся римскому кесарю Августу, а впоследствии и русским князьям, и, соответственно, происхождение «дома» русских православных государей.
В изложении генеалогии потомков Ноя автор «Послания» последователен, в то время как в Медоварцевской редакции обнаруживаются явные противоречия, причём ясна и причина этих противоречий — путаница между двумя упоминаемыми в тексте одноимёнными персонажами: Арфаксадом, сыном Ноя, и Арфаксадом, сыном Сима. В заголовке обоих памятников обещано рассказать об истории «Ханаонова предела», понимаемого как «предел» Арфаксада, сына Ноя: «рекомо ото Арфаксадова, перваго сына Ноева, рождшегося по потопе». Арфаксад как сын Ноя не известен ни Библии, ни другим источникам. По Библии, Арфаксад — сын Сима, то есть внук Ноя, и этот Арфаксад также известен авторам «Послания» и «Сказания». При этом в «Послании», в соответствии с заголовком, рассказывается о том, что Ной благословил «четвертаго сына своего Арфаксада вселитися в Ханаоновых пределах», и приводятся данные о его потомках Месреме и Сеостре, с которых, как выясняется из дальнейшего текста, и начинается отсчёт «царства» русских православных государей. В Медоварцевской же редакции Ной благословляет «вселитися в Ханаоновых пределех» «Симова сына Арфаксада», что противоречит идее, заявленной в заголовке. Соответственно, Месрем и Сеостр оказываются потомками Сима, и их история — вопреки тому, что было обещано в заголовке, — выходит за рамки «Ханаонова предела».
Далее автор «Послания» сообщает о другом Арфаксаде — сыне Сима; его правнуком оказывается некий Гандуварий, вселившийся в «пределех Симовех, прародителя своего» (до этого также кратко было сообщено о потомстве Иафета). В Медоварцевской же редакции Гандуварий назван правнуком Арфаксада сына Ноева, но при этом, так же как и в «Послании», говорится о его вселении «в пределех Симовых, прародителя своего». Перед нами ещё одно противоречие, не замеченное при переработке текста.
В рассказ о неблагословении Ноем своего сына Хама автор Медоварцевской редакции внёс добавление: «...и разуме (Ной. — А.К.), елико сътвори ему сын его менший...» Однако это добавление также противоречит предшествующему тексту, где Хам назван вторым (средним) сыном Ноя, а младшим является Арфаксад.
Наконец, только в «Послании» в заключительной части рассказа о «Мономаховых дарах» содержится вывод, согласующийся как с заголовком всего сочинения, так и с содержанием его начальной части: «...дом бо их (государей русских. — А.К.) от Месрема внука Ноева... А царству их начяток от Сеостра, начялнаго царя Египту, и от Августа, кесаря римска и царя...» В Медоварцевской редакции «Сказания» «египетская» тема, по существу, сведена на нет, и вывод звучит уже так: «...царству их начяток от Августа кесаря римскаго...» Между тем «египетская» тема относится к основной и тесно связана с той задачей, которая обозначена в заголовке: рассказать историю «Ханаонова», или, что то же, «Арфаксадова», предела.
Таким образом, выясняется, что Медоварцевская редакция «Сказания» представляет собой переработку той версии рассказа о «Мономаховых дарах», которая отразилась в «Послании». Этому выводу не противоречит и то, что Медоварцевская редакция, как мы уже отметили, датируется более ранним временем, чем сохранившийся текст Послания.
(Мы не касаемся различия двух памятников в их заключительной части — родословии литовских князей. Но, как показали Р.П. Дмитриева и А.Л. Гольдберг (103 С. 224; 99. С. 204—216), и здесь можно предполагать первичность «Послания». Автор Медоварцевского сборника существенно переработал текст родословия и отредактировал его, использовав, в частности, краткий литовский летописец, переписанный в том же сборнике.)
В то же время бросается в глаза особая близость Медоварцевской редакции «Сказания о князьях владимирских» к тексту «Послания». Так, только в этих двух памятниках среди послов Константина Мономаха назван Августалий Александрийский и, что представляется особенно важным, полностью перечислены дары, посланные императором Константином русскому князю Владимиру Всеволодовичу, в том числе «кация» — кадильница (заменённая в других редакциях «чепью»), «смирна» и «ливан» («ладан»). Наконец, только в этих двух памятниках имеется заключение о «поколенстве» государей русских, «благочестиа удеръжавших православный веры», и о «начатке» их «дома», а также указано (но в обоих случаях неточно) число «колен» до Василия III.
