Великий князь Владимир Мономах - [15]

(45. Стб. 222, 225)

Мир с половцами был заключён лишь в следующем году, причём для того, чтобы его добиться, вдовцу Святополку пришлось жениться на дочери половецкого хана Тугоркана.

Год 1094 Чернигов. Переяславль

В нашествие 1093 года Чернигов не пострадал. Однако злоключения для Владимира ещё далеко не закончились. Летом следующего, 1094 года войну против него начал князь Олег Святославич, вновь приведший на Русь половцев. Как и шестнадцать лет назад, объектом его притязаний стал «отчий» Чернигов.

Из «Повести временных лет»

В том же году пришёл Олег с половцами из Тьмуторокани [и] подступил к Чернигову. Владимир же затворился в городе. Олег же пришёл к городу, и сжёг окрестности города, и монастыри сжёг. И заключил Владимир мир с Олегом, и пошёл из города на отцовский стол, в Переяславль, а Олег вошёл в город отца своего. Половцы же начали воевать окрестности Чернигова, а Олег не возбранял им, ибо сам повелел им воевать. Это уже в третий раз привёл он поганых на землю Русскую, да простит ему Бог грех его, потому что много христиан загублено было, а другие в плен взяты и расточены по землям.

В то же лето пришла саранча на Русскую землю, месяца августа в 26-й день, и поела всякую траву и много жита. И не слыхано было того с первых дней в земле Русской, что видели очи наши, за грехи наши...

(45. Стб. 226)

Нападение Олега стало ещё одним следствием стугнинской катастрофы. И дело даже не в том, что Владимир потерял в битве с половцами большую часть своей дружины. Гибель Ростислава сделала его обладателем сразу двух главнейших княжеских центров Руси — Чернигова и Переяславля. Такая ситуация была возможна, пока Киевом владел отец Владимира Всеволод. Но теперь киевский престол занял Святополк, а его едва ли могло устраивать столь значительное усиление Владимира. У самого же Владимира сил на оборону и Чернигова, и Переяславля попросту не было. И Владимир вновь уступил.

Сам он в «Поучении» так вспоминал об этом:

И потом Олег пришёл на меня с половецкой землёю к Чернигову; и билась дружина моя с ними в течение восьми дней у малого вала и не дала им [войти] в острог. Пожалел я души христианские, и сёла горящие, и монастыри и сказал: «Да не похвалятся поганые!», и отдал брату стол отца его, а сам пошёл на стол отца своего к Переяславлю. И вышли из Чернигова на день святого Бориса[41], и ехали сквозь полки половецкие, меньше ста человек с детьми и с жёнами, а [половцы] облизывались на нас, словно волки, стоя у перевоза и на горах, — Бог и святой Борис не дали меня им в добычу; невредимы дошли до Переяславля. И сидел я в Переяславле три лета и три зимы с дружиною своею; и много бед приняли от войны и от голода...

(45. Стб. 249)

Казалось бы, вот ещё одно жестокое поражение Мономаха — поражение и военное, и политическое, и моральное. Но, удивительное дело, в итоге Владимир выиграет, а не проиграет. Признав отчинные права Олега на Чернигов, он укрепился в Переяславле — городе, в котором ему предстояло княжить в течение следующих девятнадцати лет, до перехода на великое княжение в Киев в 1113 году. Главное же заключалось в том, что он уступил не силе (хотя и силе тоже), но праву, и тем самым избавился от возможных упрёков в несправедливом владении тем или иным княжеским столом. Именно эта его безупречность и сделала его в определённом смысле неуязвимым в моральном и политическом отношении и принесла ему вполне ощутимые дивиденды. Впрочем, выяснилось это несколько позже. Пока же, в 1094 году, Владимир, как можно догадываться, не считал борьбу за Чернигов законченной.

Год 1095 Смоленск. Новгород

Из Новгородской Первой летописи

Ходили Святополк и Владимир на Давыда (Святославича. — А.К.) к Смоленску, и дали Давыду Новгород.

(36. С. 19)

Князь Давыд Святославич, брат Олега, мало походил на других князей Черниговского дома. Он отличался миролюбием и повышенной религиозностью. По словам позднейшего черниговского книжника, автора так называемого «Слова о князьях», «тот Давыд ни с кем не имел вражды; если кто войну против него начинал, то он покорением своим войну умирял» (7. С. 226). Когда именно Смоленск перешёл от Владимира к Давыду, неизвестно. Вероятнее всего, это стало результатом договорённости между Владимиром и Давыдовым братом Олегом.

Подчинившись своим двоюродным братьям, Давыд перешёл в Новгород, но смог продержаться здесь совсем немного. Уже в следующем году — вероятно, по инициативе самих новгородцев — князья заключили новый договор, и в Новгород вернулся сын Мономаха Мстислав, годом ранее выведенный князьями в Ростов.

Из «Повести временных лет»

...На исходе того же года[42] Давыд Святославич пошёл из Новгорода в Смоленск. Новгородцы же пошли в Ростов за Мстиславом Владимировичем и, взяв его, повели в Новгород, а Давыду сказали: «Не ходи к нам». И, пойдя, возвратился Давыд в Смоленск и сел в Смоленске, а Мстислав сел в Новгороде.

(45. Стб. 229)

По сведениям В.Н. Татищева, вернувшись в Смоленск, Давыд Святославич выгнал из города Мономахова сына Изяслава, ранее посаженного в Смоленске отцом. Сохранившиеся летописи не сообщают о княжении Изяслава в Смоленске. Зато известно, что в том же 1095-м или в начале следующего, 1096 года Изяслав Владимирович самовольно перешёл в Муром — город, ранее принадлежавший Олегу Святославичу.