Великий князь Николай Николаевич - [35]
Такимъ образомъ, помимо личной позиціи невмѣшательства, цѣлый рядъ условій фактически препятствовалъ Великому Князю Николаю Николаевичу войти активнымъ лицомъ во внѣшнюю политику Россіи, смежную по времени съ войной, не говоря уже о томъ, что его особое семейпое положеніе подсказывало Великому Князю необходимость соблюденія извѣстнаго такта и строгой сдержанности.
Лишь послѣ назначенія Великаго Князя Николая Николаевича Верховнымъ Главнокомандующимъ, онъ, по необходимости, сталъ ближе къ внѣшней политикѣ Россіи. Въ этотъ періодъ времени С. Д. Сазоновъ убѣдился въ общности ихъ точекъ зрѣпія по нѣкоторымъ политическимъ вопросамъ; отношенія ихъ замѣтно сгладились и постепенно улучшились до степени вполнѣ довѣрчивыхъ.
Но особенно Сазоновъ проникся уваженіемъ къ Великому Кня-
ею послѣ рѣшительной попытки прогрессивно настроенныхъ членовъ Совѣта Министровъ, къ числу которыхъ принадлежалъ и нашъ Министръ Иностранныхъ Дѣлъ, воздѣйствовать на Императора Николая 11-го въ смыслѣ сближенія съ общественными силами страны. Эта попытка была сдѣлана въ знаменательный день 27-го іюня 1915-го года въ Ставкѣ и она будетъ мною описана подробно въ соотвѣтствующемъ мѣстѣ настоящей книги. Близкій сотрудникъ С. Д. Сазонова, Директоръ Канделяріи Министерства Иностранныхъ Дѣлъ баронъ Шиллингъ, пріѣзжавшій совмѣстно съ С. Д. Сазоновымъ въ Ставку, лично мнѣ говорилъ, что его министръ выразилъ свое крайнее удовлетвореніе тѣмъ обстоятельствомъ, что Великій Князь, въ своемъ словѣ во время совѣщанія, высказалъ громогласно рядъ мнѣній, идентичныхъ съ мыслями, выраженными на бывшемъ совѣщаніи самимъ Сазоновымъ, и что по многимъ отдѣльнымъ вопросамъ Великій Князь горячо поддерживалъ мнѣніе прогрессивной части совѣщанія. Увы, эти усилія, какъ увидитъ читатель, оказались напрасными!...
2. Отношенія Россіи съ Франціей и Англіей.
Сближеніе между Россіей и Франціей, начавшееся въ царствованіе Императора Александра Ш-го, выразилось, подъ вліяніемъ активной политики Центральныхъ Державъ, опиравшейся на тройственный союзъ, въ заключеніи оборонительной военной конвенціи. Послѣдняя была, выработана въ 1892-мъ году и подписана начальниками генеральныхъ штабовъ обоихъ государствъ, генералами Обручевымъ и Буадефромъ.
Основная мысль этой конвенціи заключалась въ томъ, что обѣ договаривающіяся стороны, Россія и Франція, обязывались другъ передъ другомъ, при первомъ извѣстіи объ общей мобилизаціи враждебнаго имъ тройственнаго союза, мобилизовать всѣ свои вооруженныя силы и сосредоточить ихъ къ угрожаемымъ границамъ. Затѣмъ дальнѣйшія дѣйствія обоихъ государствъ должны были зависѣть отъ дѣйствій противной стороны, причемъ, въ случаѣ нападенія Германіи или другой державы тройственнаго союза, поддержанной Германіей, на одну изъ договаривающихся державъ, другая должна была придти первой на помощь, для чего использовать всѣ свободныя силы противъ Германіи, какъ главы враждебнаго имъ союза.
Оборонительный характеръ этой конвенціи вытекаетъ изъ приведеннаго содержанія конвенціи съ полной очевидностью. Дѣйствія Россіи и Франціи должны были «вытекать» изъ враждебной ини-
ціативы державъ тройственнаго союза вообще, и Германіи въ частности.
По прошествіи нѣсколькихъ лѣтъ, взаимныя связи державъ согласія окрѣпли настолько, что въ 1889 году стало возможнымъ заключеніе политическаго соглашенія, къ которому упомянутая выше военная конвенція стала однимъ изъ дополненій.
Политическое соглашеніе 1889 года не заключало въ себѣ впрочемъ ничего новаго. Оно подтверждало, но въ еще болѣе общихъ чертахъ мысль о взаимной другъ другу помощи двухъ государствъ, въ случаѣ нападенія на одного изъ нихъ третьей державы, причемъ основанія помощи и характеръ ея попрежнему должны были опредѣляться названной выше военной конвенціей 1892-го года.
Политическое соглашеніе 1889-го года оставалось безъ измѣненій вплоть до самаго возникновенія войны. Оно очень долго хранилось нами въ строгой тайнѣ, п во всѣхъ случаяхъ французская нація именовалась нами только «іа паііоп аіііёе». Лишь подъ вліяніемъ настойчиваго желанія правительства Франціи о болѣе открытомъ рекламированіи союза, во время прощальнаго обѣда, даннаго русскимъ Итераторомъ Николаемъ И-мъ Президенту Лубэ, при отъѣздѣ его изъ Петербурга послѣ посѣщенія Россіи, Императоръ Николай въ прощальномъ своемъ тостѣ употребилъ выраженіе: «Іа паііоп ашіе еі аіііёе». Эта добавка очень оорадовала общественное мнѣніе Франціи и съ тѣхъ поръ наличіе союза перестало уже болѣе отвергаться.
Что касается военной конвенціи, то таковая, вслѣдствіе слишкомъ общаго характера ея, подвергалась впослѣдствіи неоднократнымъ обсужденіямъ и уточненіямъ,- причемъ, однако, никогда не мѣнялся оборонительный характеръ ея заданія. Основное условіе, при которомъ должны были начать осуществляться предусмотрѣнныя конвенціей мѣры, — условіе «враждебной иниціативы Германіи» оставалось фундаментомъ происходившихъ совѣщаній. Обсужденію подвергались лишь частности конвенціи, устанавливавшія размѣры помощи, время и направленіе ея, а также другія данныя техническаго порядка, какъ, напримѣръ, условія обезпеченія взаимной связи, развитія желѣзнодорожнаго строительства и т. д.
