Великий канцлер - [79]

– Товарищ Красин? – удивленно спросил Ильич, – а вы ко мне какими судьбами? Я, знаете ли, занят, штудирую один прелюбопытнейший документ, трудовое законодательство развитого социализма – ну прямо бери и пользуйся, чтобы привести наших хозяев в чувство и заставить ходить по струночке.

– Товарищ Ленин, – сказал Красин, – вы помните, как вчера товарищ Мартынов попросил меня подойти к нему на службу, чтобы обсудить некий крайне важный вопрос?

– Помню-помню, – потер руки Ильич, – и вы сейчас пришли ко мне, чтобы рассказать, в чем там было дело?

– Да, товарищ Ленин, – кивнул Красин, – более того, товарищ Мартынов сам просил меня встретиться с вами в любое удобное для вас время и обсудить этот вопрос.

– Решительно интересно… – Ильич снова потер руки, – и какое же дело к вам было у этого нового Малюты Скуратова?

– Дело, товарищ Ленин, вот какое… – сказал Красин и принялся рассказывать историю попа Гапона в той и этой истории со всеми ее ответвлениями, разумеется, в меру собственного восприятия и понимания.

– Значит, так… – сказал Ленин, когда Красин выговорился и замолчал, – насколько я понял, полковник Мартынов арестовал всех участников истории с расстрелом рабочих из своего мира, а теперь не знает, что с ними делать?

– Да нет же, товарищ Ленин, – покачал головой Красин, – вы неправильно меня поняли. Специально за участниками той истории никто не охотился. Все они попали в застенки Петропавловки, с позволения сказать, совершенно естественным путем – кто за соучастие в попытке переворота, а кто и за причастность к эсеровской боевой организации. Дело не в них, а в оставшемся бесхозном санкт-петербургском собрании фабрично-заводских рабочих. Товарищ Мартынов при полном одобрении товарища Одинцова хочет, чтобы мы, партия большевиков, взяли эту рабочую организацию под свое крыло. Точная ее численность на сегодняшний момент неизвестна, но при этом ясно, что счет ее членов ведется на тысячи и десятки тысяч. Тем более, я узнавал – среди ближайших помощников попа Гапона в руководстве этого Собрания уже имеются наши товарищи…

– Так это же замечательно, товарищ Красин, – потер руки Ильич, – вы правильно сделали, что пришли с этим вопросом ко мне. Если наша партия в дальнейшем будет существовать в качестве легальной политической силы, то брать этот подарок господина Мартынова следует пренепременно.

– Товарищ Ленин, – с серьезным видом произнес Красин, – а если этот подарок как раз и задуман с той целью, чтобы принудить нас к этому самому легальному существованию? Вы знаете, как в Индии ловят обезьян на продажу англичанам без всяких капканов, на одну только жадность? Для этого индусы берут тыкву, прорезают в ней отверстие, чтобы внутрь пролезла только обезьянья ручка, и засыпают внутрь всяких вкусностей, вроде изюма, чищенных орехов, кусочков сушеных фруктов и прочего, до чего так охочи проказливые мартышки. Потом охотник оставляет эти тыквы на земле рядом с деревом, на котором живут обезьяны, и притворно удаляется прочь. Дальнейшее нетрудно предугадать. Мартышки слезают с дерева, видят тыквы, наполненные соблазнительной приманкой – и пытаются ее оттуда достать, но кулачок, в котором зажато вкусное, не желает пролезать в узкую дырку. Оно, это вкусное, рядом, но достать его нет никакой возможности. И в этот момент появляется охотник – и перед обезьянами встает выбор: то ли бросить все и спасаться бегством, то ли вцепиться насмерть в то, что они считают своим и, оскалив зубы, защищать это от наглого агрессора…

– Я вас понял, товарищ Красин, – кивнул Ильич, – вы считаете, что правительство может выдвинуть нам неприемлемые условия, а чтобы мы были послушны и пошли на соглашательство, начнет давить на ту нашу структуру, которая будет настолько громоздка, что ее никак не переведешь на нелегальное положение. Ведь так?

– Да, товарищ Ленин, – согласился Красин, – именно этого я и опасаюсь.

– Напрасно-напрасно! – хмыкнул Ильич, – если для того возникнет настоятельная необходимость, то ничего не помешает лучшей части нашей партии немедленно уйти в подполье, хотя и не уверен, что это поможет. Товарищ Мартынов весьма неплохо умеет ловить скользкую рыбу в мутной воде. Что же касается соглашательства, то мы уже на него пошли. Единственный пункт нашей программы, который их в этом смысле интересует – это отказ нашей партии от курса на низвержение самодержавия и построение государства рабочих и крестьян с его дальнейшим отмиранием…

Заложив пальцы за проймы жилета, Ильич несколько раз прошелся по комнате туда-сюда. Будущего вождя мирового пролетариата, что называется, несло.

– И вы знаете, товарищ Красин, – сказал он, – ознакомившись с историей мира, откуда произошли товарищи Одинцов, Мартынов, Новиков и прочие, я пришел к выводу, что Маркс серьезно ошибся, утверждая, что по мере приближения к коммунизму произойдет отмирание государства. Да-да, Маркс ошибся. По факту получается, что роль государства при справедливом устройстве общества, напротив, чрезвычайно возрастает, а требование к качеству будущих социалистических чиновников будут настолько высоки, что старые николаевские министры не пойдут с ними ни в какое сравнение. Идея с отмиранием государства – по сути, анархистская, мелкобуржуазная и крестьянская, кругозор ее ограничен маленькой сельской общиной. Возможно, Маркс имел в виду, что по мере приближению к справедливому обществу народ станет более сознателен и для исполнения принципа примата общественных интересов над частными все реже и реже придется применять государственное принуждение. Но одной только функцией принуждения своих сограждан к тому, что им не нравится делать, государство далеко не исчерпывается. Те социальные функции, что у буржуазного государства находятся в зачаточном состоянии, у государства социалистического и коммунистического должны быть развиты до максимальных размеров. Тридцать пять лет назад деятели Парижской коммуны попробовали претворить в жизнь принцип отмирания государства и замены армии вооруженным народом – и тут же вдребезги были разбиты версальцами. Вот еще одна функция государства, которую следует сохранить и даже преумножить. Поскольку ожидаемая нами Мировая Революция может произойти только в несколько этапов, разделенных значительными временными промежутками, то до полного ее завершения защита социалистических государств от попыток буржуазной реставрации (как внешней, так и внутренней) также останется насущной необходимостью, ведь весь буржуазный мир ополчится против тех, кто будет призван стать его могильщиками. И на этом фоне прятаться и уходить в подполье мы считаем совершенно нерациональным образом действий…