Великий канцлер - [72]

– Ничего странного в их идеях нет, – сказал Коба, – ведь любая действующая и дееспособная организация – это тоже своего рода маленькая монархия. Даже у нас в партии большевиков всегда должен быть кто-то, кто будет руководить и направлять Центральный комитет, чтобы тот не забрел в дебри и не наломал дров. В настоящий момент этот человек – вы, товарищ Ленин, ведь без вашего руководства партия тут же выродится в кондовый травоядный меньшевизм… Как мне сказал товарищ Одинцов, нашим меньшевикам можно поручить только одно дело – стоять на огороде и пугать своим видом ворон, ибо любой другой вопрос они тут же заболтают до смерти.

– Ну что же, – хмыкнул Ленин, – это хорошо, что товарищ Одинцов тоже не любит пустопорожних болтунов. И, кстати, товарищ Коба, какую работу он поручил вам?

– Для начала, – сказал Коба, – мне предложили наладить выпуск двух газет. Одной легальной – социал-демократического толка, и одной нелегальной – с чисто большевистской направленностью…

– Так, – удивленно произнес ошарашенный Ленин, – а нелегальная газета товарищу Одинцову еще зачем?

– Запретный плод сладок, – сказал Коба, – к тому же деятельность господина Победоносцева по зажиму цензурных гаек привела к тому, что никто не верит легальным изданиям, которые напропалую врут под давлением цензуры. А вот если газета нелегальная, то в ней непременно напишут самую настоящую правду. По мнению товарища Одинцова, легальная газета должна называться «Известия», а нелегальная – «Правда», и при этом «Правда» должна быть чуть острее «Известий», но вот именно что чуть… и если мы не будем нарушать некоторых простых правил, то типографию и редакцию нелегальной никто не будет разыскивать…

– Так уж и никто, товарищ Коба? – усомнился Ленин.

– Вам товарищ Баев американский анекдот про неуловимого ковбоя Джо рассказывал? – вопросом на вопрос ответил Коба, и Ленин кивнул. – Так вот – мы будем, как этот ковбой, делать вид, что старательно прячемся, притом что нас никто не будет искать. Товарищ Мартынов лично дал мне гарантию…

– Ну ладно, – махнул рукой Ленин, – я уже все понял, хотя идея монархического социализма не укладывается у меня в голове.

– На самом деле, – пожал плечами Коба, – социалистическая монархия по своему устройству ничуть не менее вероятна, чем социалистическая республика. Тут все зависит от личности монарха и его окружения, насколько стойко они придерживаются социалистических идеалов. Но это только в первом поколении. Во втором и последующих поколениях возникает проблема, свойственная любой монархии. Старший, или, может быть, даже единственный, наследник может оказать непригодным к управлению государством. Но это опять же проблема любой монархии. Впрочем, негодный преемник может оказаться при власти и при исполнении всех догм демократического централизма. Не знаю, насколько хорошо вы посвящены в историю будущего, но там при каждой передаче власти с каждым новым руководителем партии и правительства живые правила партийной жизни превращались в закостеневшие догмы, качество международной дипломатии постоянно падало, как и качество управления внутренними процессами, а последние финансовые резервы растрачивались на политические авантюры…

– Эту тайну, – мрачно кивнул Ленин, – передо мной раскрыли. Если бы не она, я бы еще потрепыхался, несмотря ни на какие угрозы. Но, знаете, Коба, вот смотрю я на этого человека… не хочу ему верить, а сам знаю, что он не врет. Не врет – и все, и поэтому так оно и было. Или почти так, поскольку историки тоже могли немного приврать, излагая ход событий… Но ведь страшный же соблазн – попробовать все сделать заново, лучше и точнее, когда нам открыты все карты, а штаб врага уже захвачен нашими людьми…

– Да, товарищ Ленин, – сказал Коба, – тот, кто нам раньше мешал, тот нам и поможет. Товарищ Одинцов обещает. Но сейчас главное – составить список товарищей, которые смогут помочь нам на различных государственных и общественных постах. Если из них кто-то сидит по тюрьмам, каторгам и ссылкам, то нужно обратиться к товарищу Мартынову. Он обещал помочь в максимально короткие сроки доставить всех в Петербург и освободить.

[27 августа 1904 года, полдень. Санкт-Петербург, Зимний дворец, кабинет Канцлера Российской Империи.]

Два дня спустя после разговора Одинцова с Лениным в том же кабинете собрались почти те же люди. Большевиков представляли Ленин, Коба, Красин и сочувствующий Савва Морозов, а власти Российской империи – соответственно, канцлер Одинцов и замначальника Службы Имперской Безопасности полковник Мартынов. Императрица и ее супруг на этой встрече отсутствовали. Полковник Новиков, которому вся эта политика была не по профилю, занимался боевой подготовкой со своей бригадой. В то же время императрица Ольга вместе с вдовствующей императрицей Марией Федоровной и в сопровождении статс-дамы Дарьи Михайловны Одинцовой инспектировала Смольный институт, вызывая своим прибытием приступы тихой паники у тамошнего начальства и такой же тихий восторг у девиц-пансионерок. Да, кстати, к Дарье Михайловне вдовствующая императрица отнеслась значительно теплее, чем к Новикову и Одинцову, полностью одобрив дружбу младшей дочери с этой пришелицей из будущего, имеющей несвойственный обычным дамам офицерский чин.