Великий друид - [4]

— Барон! — нахмурился король. — Твой сын сидит сейчас в крепости и предается мрачным мыслям?

— Именно так.

— И ты спокойно на это смотришь?

— Государь, сердце мое полно сострадания, но я не знаю, что я могу сделать!

— Я тебе помогу. Завтра. А что с твоим вторым сыном?

— Мой младший — Дэйн, пристрастился к употреблению иноземного зелья, которое завез к нам в прошлом году один торговец с юга. Эх, попадись мне в руки снова этот ублюдок! Я порвал бы его на куски! Оказалось, что его снадобье вызывает потом непреодолимую тягу принимать его снова и снова. Я сжег лавку, в которой им торговали, вместе со всем запасом этой отравы, но оказалось, что несчастные, привыкшие к зелью, уже не могут без него обходиться. Лишенные его, они страшно мучаются так, что каждый второй из них просто умирает. У Дэйна оставался некоторый запас этой дряни, но три дня назад он закончился, и теперь Дэйн еле жив.

— Слушай, барон, ты всегда так беспомощен? — жестко спросил Конан.

Леппик покраснел и сбивчиво заговорил:

— Государь, я не собирался жаловаться и просить помощи. Знахари пытались лечить моих сыновей, но безуспешно. Что я мог еще сделать?

— Завтра увидишь. И хватит пока что об этом!

Рано утром громкий голос короля разбудил обитателей замка. Конан приказал своим гвардейцам спешно собираться в путь, седлать коней и ждать его, а сам велел барону немедленно снаряжать в дорогу сыновей.

— Рон сейчас соберется, — сказал барон, — а Дэйн — он просто не сможет усидеть на лошади.

— Тогда мы привяжем его к седлу!

— А я могу поехать с вами?

— Конечно. Можешь взять и парочку своих людей, лучше, если из числа доверенных. Собирайся!

Вскоре отряд всадников выехал из ворот крепости и направился в сторону реки. Барон ехал возле младшего сына, бледного и едва держащегося в седле, готовясь подхватить его, если он начнет падать. Старший был тоже бледен и мрачен, что особенно бросалось в глаза рядом с загорелыми лицами других всадников, но в седле он сидел вполне уверенно.

Король не пожелал воспользоваться мостом возле крепости, а двинулся вдоль реки. Он успел расспросить людей барона про ближайший брод и в указанном месте приказал пересечь реку. Королевские гвардейцы первыми успешно переправились на другой берег, уровень воды был чуть выше стремени. Конан въехал в реку, остановился, поджидая сыновей барона, и тут одного за другим опрокинул их в реку. Младший окунулся сразу с головой, встал на ноги, ошалело утирая воду с лица, и ухватился за стремя своей лошади. Старший устоял было на ногах, но рука короля тут же помогла и ему окунуться с головой. Сделав свое дело, Конан удовлетворенно усмехнулся и скомандовал:

— А теперь — вперед! На берег.

Молодые люди выбрались на пологий берег, оставляя за собой ручейки речной воды, обильно текущей с них. Рон попытался было выжать мокрую одежду, но безжалостный киммериец велел им немедленно садиться в седла и ехать дальше.

— Государь, — спросил барон Леппик, подъезжая к Конану. — Неужели вот этого будет достаточно, чтобы исцелить моих сыновей?

— Не знаю, будет ли этого достаточно, — серьезно ответил король. — Но на пользу им, несомненно, пойдет. По крайней мере, нельзя страдать от несчастной любви в мокрой одежде. Можешь сам попробовать. Ты позволил им киснуть в духоте закрытых комнат и любовно лелеять свои страдания. Мое лечение может исцелить их, а может нет, но пользы от него всяко будет больше, чем от медленного угасания в дворцовых стенах.

Через пару лиг Конан объявил привал, и отряд остановился на краю леса. Вскоре здесь горел костер, на плащ одного из воинов выложили съестные припасы, а Рои и Дэйн смогли, наконец-то выжать одежду и обсушиться у огня. Конан протянул им по фляге с вином:

— Пейте.

Рон выпил и с охотой взял кусок хлеба. Дэйн с перекошенным лицом попытался отказаться, но король снова приказал:

— Пей, я тебе приказываю!

Юноша выпил половину фляги и склонился в приступе неудержимой тошноты.

Конан разочарованно пожал плечами и сказал Леппику:

— Холодная вода — средство простое и надежное. Но не моментальное. Не позволяй ему сидеть в душных комнатах. Вода, свежий воздух и движение должны вернуть ему стремление к жизни. Ну, а уж если не поможет — значит, не судьба.

— Вообще-то, это выглядело весьма неприятно, — тихонько сказал Конн. — Ты обошелся с ними как с глупыми и беспомощными существами. Они не могли тебе сопротивляться, но им наверняка было обидно.

— Ты так считаешь? Видишь ли, я полагаю, что это купание пойдет им на пользу. А если бы я приказал, скажем, облить их водой во дворе замка, то они тут же переоделись бы и ушли мучиться дальше. А здесь они вынуждены двигаться, терпеть мокрую одежду и обувь — они просто не могут сейчас сосредоточиться на своих страданиях. Наверное, я выгляжу бесчувственным и грубым властителем. Самодуром. А барон — любящим отцом, который не может огорчить сыновей жестоким обращением. Посмотрим, кто из нас окажется лучшим лекарем.

В это время на дороге появился всадник. Он гнал коня галопом, а увидев королевский отряд на привале, решительно свернул с дороги и, приблизившись к королю, крикнул:

— Через восточный перевал прошла шайка грабителей! До полусотни всадников. Двигаются к югу. Я заезжал в крепость, там сейчас вооружаются и готовятся выступить в погоню.