Великий Аттрактор - [26]

Исследовательский центр было организован в одном из старых зданий и, впрочем, выделялся из них тем, что был аккуратно выкрашен снаружи и изнутри свежей краской. Его наземные и подземные этажи наполняло оборудование западного производства. Не самое новое, но сносное. А небольшая исследовательская группа, которой руководил Пётр Петрович Сажин, состояла из в общем-то хороших и милых людей.

Довольно быстро глаза Олеси привыкли видам местной природы сумраку, который длился почти полгода, из которого и складывались тягучие рабочие будни.

То, чего все добивались, случилось в четверг. В 14 часов 08 минут. Девушка как обычно включила записывающую аппаратуру и перевела прибор в режим приёма, но вместо привычных шумов и тресков почему-то услышала в тишине едва заметное равномерное жужжание. Она ещё раз проверила соединения, но никакой ошибки не было. На оборудование передавался какой-то сигнал. Её коллеги в напряжении прильнули к приборам.

Внезапно в тишину ворвалась последовательность импульсов, изображающая ряд чисел… 1.. 6..1.. 8..0.. 3.. 3..

– Золотое сечение,– выпалила Олеся и обернулась на Сажина, который стоял с каменным лицом.

– Я слышу, – сдавленно произнёс он. Каждое утро в рамках цикла экспериментов, он открывал справочник, выбирал случайную константу, и посылал последовательность чисел в виде лазерного пучка сквозь в генератор тахионного поля, а после всё пытались проделать в обратную сторону.

Каждый день число было другим… Газовая постоянна, число Авогадро, Пи, постоянная Планка… И каждый раз они выписывали их на доске в конце дня. Но Фи, т.н. «золотого сечения», там не было, потому что его ещё не пытались передавать. Сомнений не оставалось. Они передадут его… Завтра. В пятницу в 9:04. Сигнал попадёт в тахионное поле и, отскочив назад во времени, будет принят сегодня, в четверг в 14.08.

* * *

– Честно говоря, я не верил, что вы с вашей американской протеже добьётесь успеха, – весело проговорил полковник, быстро шагая по коридору.

– Я рад, что мы не оправдали ваших ожиданий, – так же весело ответил Сажин, и оба рассмеялись.

– Конечно, нужны ещё испытания. Нам нужно быть уверенными в достоверности… Но и так ясно, что ваше открытие будет использоваться в разведке. Получать данные из будущего – это бесценно. В генштабе даже есть мысли… осторожные мысли, чтобы использовать ваш прибор, как часть системы «Периметр», в качество элемента для сверх-раннего обнаружения угрозы ядерного нападения. Вот наши геополитические партнёры задёргаются у себя за океаном!

– Прекрасно, но, к сожалению, это совершенно пустая трата времени, – заметил Пётр Петрович.

– Что вы имеете в виду?! – полковник остановился как вкопанный и остановил учёного, удержав его за рукав, – Объясните!

– Неужели вы думаете, – усмехнулся учёный, – что американцам потребуется много времени, чтобы повторить прибор? Если мы остановимся на текущем этапе, это просто запустит очередной виток гонки вооружений, но ничего не изменит.

– Что вы предлагаете? Конкретно.

– Создать принципиально новое оружие. Увеличить мощность прибора. Смонтировать его на головном обтекателе перед боеголовкой. Мы не будем отправлять в прошлое сигнал о ракетном нападении, полковник. Мы отправим в прошлое саму ракету. Её нельзя будет обнаружить и перехватить. Она достигнет цели раньше, чем будет запущена! На час, на день, может даже на месяц раньше…

Полковник напряжёно смотрел на Сажина, ловил каждое его слов и лихорадочно соображал, безумец перед ним или гений.

– Хорошо, – наконец ответил он, – Мы подумаем над вашим предложением.

Он оставил учёного стоять в коридоре, а сам торопливо удалился. Уже в самом конце он оглянулся на Пётра Петровича и рассеянно повторил, – Обязательно подумаем… А вы работайте. Работайте…

* * *

Дом, существенно расширенный и укреплённый, за последние пару лет был превращён Сажиным в настоящий бункер. Системы фильтрации воздуха и воды, герметизированные двери и окна, укреплённые стальными балками стены и потолок. Хозяева определённо готовились к возможным угрозам.

Впрочем, интерьер не был подчинён одним лишь утилитарным задачам. На самодельных полках, идущих вдоль стен были расставлены книги, небольшие вазочки, статуэтки и тому подобные безделушки. Рядом висел «шедевр» неизвестного художника, подражание Айвазовскому, где маслом на холсте был незамысловато, но педантично изображён парусник, бороздящий просторы океана. На полу лежал большой ковёр с длинным ворсом. Диван, пара кресел, журнальный столик и торшер с синим тканевым абажуром довершали картину провинциального благополучия.

Как и откуда Олесе удалось доставать все вещи, необходимые для создания этого уюта, она, порой сама, не знала. Но сейчас она сидела в кресле, поджав ноги под себя, укутавшись тёплым пледом, и задумчиво перелистывала томик Толстого.

– Питэр, – она, наконец, отвлеклась от страниц и обратилась к Пётру Петровичу, лежащему на диване с закрытыми глазами, – Вы спите?

– Уже нет, – отозвался Сажин, не открывая глаз.

– Знаете…Меня всё ещё волнует… один вопрос… Почему США… решили нанести удар… первыми? Неужели они… так испугались… нашего испытания?