Великие женщины великих мужчин - [86]

Но она продолжала бороться за себя. В частности, когда Пикассо уехал на какой-то конгресс в Польшу, обещая вернуться через 3–4 дня и явившись через 3–4 недели, женщина влепила ему пощечину и заявила, что уйдет, если такое повторится. «С тех пор Пабло всякий раз, когда уезжал, неизменно писал мне, по крайней мере, раз в день», — торжественно сообщает она в своей книге. Разумеется, это лишь паллиатив. Потому что о какой любви могла идти речь, если Пикассо, не показываясь почти месяц, отдыхая с друзьями на полную катушку, даже не написал ни разу? То есть не вспомнил о женщине, которая делит с ним крышу над головой и имеет от него сына. Да и впоследствии он лишь обязал своего помощника ежедневно отсылать Франсуазе телеграммы… Он не давал, он только брал — и это следовало понять каждой, кто приближалась к роковому мужчине.

В конце концов Франсуаза Жило, много размышляя над своими отношениями с Пикассо, пришла к четкому выводу — строить будущее без этого человека. Открыв новый раунд жизни, она просто спасла себя.

В конце концов Франсуаза Жило, много размышляя над своими отношениями с Пикассо, пришла к четкому выводу — строить будущее без этого человека. Открыв новый раунд жизни, она просто спасла себя. В конце своих мемуаров она дала великолепное объяснение своему решению уйти от мастера. А заодно и объяснение своей философии, направленной в будущее, а не в прошлое. Философии, благодаря которой она не сгорела в демоническом пламени. «Когда я впервые пришла одна к Пабло в феврале сорок четвертого года, он сказал, что наши отношения принесут свет в мою и его жизнь. Что мой приход представляется ему открывшимся окном, и он хочет, чтобы оно осталось открытым. Я тоже хотела этого, пока оно пропускало свет, — когда перестало, я закрыла его, в значительной степени против своего желания. Тогда Пабло сжег все мосты, соединявшие меня с нашим общим прошлым. Но поступив так, он вынудил меня найти себя и таким образом выжить. За это я всегда буду ему благодарна». К этим словам нечего добавить.

Продолжая историю спутниц Пабло Пикассо, стоит заметить: чем выше был уровень способности женщин эпатировать весь остальной мир, оставаться самостоятельными, психологически автономными, тем более защищенными они оказывались. Скажем, некоторое время любовницей живописца была эксцентричная Анаис Нин. И что же, она страдала? Вряд ли. Пикассо пил ее как крепкий напиток, но и она откровенно наслаждалась им; они обогащались взаимно, учась друг у друга сильной сути пола. Это было временное обладание друг другом, но каждый остался при своих убеждениях и правилах. Никто не сдал позиций, не пошел в услужение другому, не пал жертвой любви. И, кажется, они расстались нераспознанными друг для друга. Но это не важно, ибо никто из двоих не был удручен, ни для кого переживания не стали кризисом, не говоря уже о гибельных стрессах.

Чем выше был уровень способности женщин эпатировать весь остальной мир, оставаться самостоятельными, психологически автономными, тем более защищенными они оказывались.

Или другой пример — Женевьева Лапорт. В момент встречи с 63-летним художником она была хрупким подростком. Одни считают, что их любовная связь возникла позднее, когда Пикассо было около 70 лет, другие утверждают, что через год после знакомства. Главное другое: влюбившись в демона, девушка не приручалась, не одомашнивалась, не связывала себя с ним надолго. Дело не только в том, что она ощущала за пылкостью любовника холод опасности, а в том, что она была основательно занята собой, своим собственным самоопределением, своим жизненным проектом. При всей своей влюбчивости она преодолела желание раствориться в бушующей личности партнера. Так же, как Анаис Нин и Франсуаза Жило, она нашла свой индивидуальный путь к самореализации, покою и балансу. Небезынтересно и то, что Женевьева Лапорт и Франсуаза Жило весьма плодотворно использовали интимную связь с творцом, превратившимся еще при их жизни в монумент.

Женевьева написала прекрасные мемуары — «Солнце восходит в полночь». Франсуаза, вовремя покинувшая обольстителя, не только продолжила карьеру художницы (пусть и воспринимаемой по-разному критиками), но и издала замечательную книгу «Моя жизнь с Пикассо». С невидимого поля брани обе женщины вышли победительницами.

Что следовало бы вынести из таких историй искательнице счастья, если она попадает в сети демона? Неравноценные, подчиненные отношения, которые он молчаливо навязывает, — верный признак демонизма. И жертвы очень скоро становятся, говоря словами Франсуазы Жило, «расчлененными куклами», над которыми демон властвует. Женщина не имеет права быть абсолютно доступной, расплачиваясь с мужчиной исключительно сексуальностью. Это убедительно доказала Мария-Тереза Вальтер. А вот Дора Маар пошла еще дальше, показав, что тонкий ум женщины не выдерживает интриги, если нет четкости целей и намерений. Анаис Нин и Женевьева Лапорт убеждают, что отсутствие привязанности во временных отношениях — лучший эликсир, а расчетливый разум — самый верный советчик. Наконец, Франсуаза Жило словно твердит подругам: если проект безнадежен, его следует прекратить самой.