Великие завоевания варваров. Падение Рима и рождение Европы - [118]

. Претензии к Прокопию не слишком убедительны, как и те, которые выдвигались против рассказа Аммиана Марцеллина о событиях 376 года. Как и Аммиан, Прокопий сумел привести правдивые описания ряда действий готов. Не все варвары, переселявшиеся с места на место, в его повествовании представлены как «народы». Славянские и прочие боевые отряды, к примеру, обнаруживаются на его страницах в изобилии. Мы также знаем, что, как и готы в 376 году, люди Амала путешествовали в сопровождении длинного каравана. В то время как Теодорих и Адамантий вели переговоры, римское войско напало на медленно движущийся обоз, не успевший укрыться за стенами Диррахия, и захватило 2 тысячи повозок. Предположительно, в этом караване как раз и ехали женщины и дети, а также имущество племени – вместе с семенами зерновых и сельскохозяйственным инвентарем. Поскольку все византийцы, имевшие дело с Теодорихом на Балканах, знали, что любое политическое соглашение с ним должно включать пункт о даровании его готам ненаселенных земель, пригодных для возделывания[315]. Может, они и не были «народом», но эти готы представляли собой большую, смешанную группу, которая вполне могла уметь не только сражаться, но и выращивать урожай. Мысль о том, что одна и та же группа людей могла заниматься и тем и другим, подвергалась сомнению в некоторых недавних исследованиях, однако, как мы уже видели, она не лишена смысла в свете того, что количество профессиональных воинов, которых могло прокормить германское общество на той стадии своего развития, было невелико. Любая крупная военная кампания, предпринимаемая германским племенем в ту эпоху, обретала шансы на успех лишь в том случае, если в ней участвовали не только профессиональные военные отряды, но и более широкий круг населения, мужчины, владевшие землей, обзаведшиеся семьями, и еще не успевшие остепениться молодые люди. Воины-фермеры, какими были, кстати, и буры, являются естественным атрибутом любого аграрного общества, неспособного поддерживать большую профессиональную армию.

Однако даже это обстоятельство не дает нам полного представления о численности племени, которое Теодорих привел в Италию. На Балканском полуострове к его последователям добавились новые добровольцы из другого, тоже готского народа, проживавшего во Фракии какое-то время до появления здесь в 473 году готов, подчинявшихся Амалам. Как долго они там находились – сложный вопрос. Происхождение этих фракийских готов неясно, и они вполне могли быть потомками нескольких разных групп, пришедших на римскую территорию Балканского полуострова. Первый приток мигрантов произошел еще в 420-х годах, когда военная активность римлян, как мы видели, помогла многим готам покинуть земли на среднем Дунае, вырвавшись из-под власти гуннов. Эти готы позднее поселились во Фракии – и именно там мы в 470 году находим вторую крупную группу германцев, причем успевших основательно обжиться здесь. Разумеется, факт остается фактом: между появлением готов в землях Фракии и моментом, когда они упоминаются как независимая сила в тогдашних исторических источниках, прошло как минимум два поколения.

И это заставляет нас задать неизбежный вопрос. Если это одна и та же группа, то осевшие во Фракии готы должны были сохранять свою групповую идентичность на протяжении указанного периода, за время которого у них не было своего короля. Первый известный нам король фракийских готов пришел к власти только в начале 470-х годов, когда племя подняло бунт после убийства их покровителя в Константинополе, полководца Аспара. До этого они обладали особым статусом, статусом федерата. Судя по всему, этим статусом наделялись племена, пользовавшиеся таким расположением империи, что их внутренние связи и союзы не разрушались и после поступления воинов в армию Восточного Рима. К тому же в римских войсках на Балканах между 420-ми и 470-ми годами появляется достаточно полководцев с готскими именами, чтобы можно было смело предположить, что фракийские готы 470-х годов и впрямь имеют прямое отношение к первым поселенцам. Нужно прибавить к этому, что в империи Аттилы имелись и другие готские группы, а ее падение подтолкнуло некоторых из них к переселению в Восточную Римскую империю. Бигелис привел свои войска прямиком к поражению на востоке Византии в середине 460-х годов, а выжившие (возможно, вместе с другими, о которых не сохранилось упоминаний) могли присоединиться к готам, уже служащим в римской армии. И нет причин утверждать, что все фракийские «готы» на самом деле были готами, даже если источники тех лет называют их таковыми[316].

Каким бы ни было их происхождение, к началу 470-х годов появился отдельный элемент вооруженных сил, состоящий из готов, которые оставались при этом полноценным сообществом, со своими женщинами и детьми. К тому времени эта группа насчитывала куда больше 10 тысяч воинов. В 478 году их предводитель – тоже, к сожалению, носивший имя Теодорих, но более известный под прозвищем Страбон, что означает Косой, – получил от Константинополя дань и продовольствие для 13 тысяч мужчин. Этот народ был достаточно сплочен и един, чтобы избрать собственного предводителя для проведения переговоров с Восточной Римской империей, и являлся ее надежным союзником. Получая немалую дань (910 килограммов золота в год), они поселились в относительной близости к столице империи и поддерживали прочные связи с отдельными политическими деятелями Византии. Магистр армии и патриций Аспар, их покровитель вплоть до 471 года, был негласным правителем и имел достаточно влияния, чтобы посадить на престол своего кандидата. В частности, именно он стоял за избранием императора Льва I в 457 году. Однако Аспар по-прежнему обладал немалой властью в Константинополе, и Лев – прозванный из-за этого «мясником» – организовал в 471 году его убийство, чтобы обрести наконец политическую независимость. Их близость к человеку такого высокого положения показывает, что фракийские готы были серьезной силой в Восточной империи, и, предположительно, причиной мятежа как раз стал вопрос о сохранении ими привилегированного статуса. Но даже после смерти Аспара Страбон сохранял связи с весьма многочисленной императорской семьей, и другие его сторонники в Константинополе сообщали предводителю варваров обо всем, что происходит при дворе. Очевидная вовлеченность фракийских готов в политические структуры Восточной Римской империи также подтверждает, что некоторые из них жили там в качестве привилегированных воинов еще с 420-х годов