Великие русские старцы - [268]

Началась литургия. Молитвенный дух отца Ионы передавался и проникал в сердца певчих и всего народа. В храме была такая тишина, как будто весь народ замер для здешней жизни, как будто его не было совсем в храме, а слышались только возгласы отца Ионы и пение певчих. Постепенно молитвенный дух все усиливался. Не забуду никогда молитвенного чувства, охватившего меня под влиянием великого молитвенника — отца Ионы. Стоя в алтаре, мне казалось, что здесь небо соединилось с землею и вместе с находящимися в храме людьми славословят Господа ангелы и все святые. Вспомнил я тогда слова отца Иоанна Кронштадтского, который говорил: «Священник есть звено, соединяющее небо с землей».

Во время пения „Тебе поем“, когда бывает преложение Даров, душа моя наполнилась священным страхом и вместе с тем неизреченной радостью и умилением, и у меня из глаз полились покаянные слезы.

У отца Ионы всегда причащалось много народа. Он, подобно Иоанну Кронштадтскому, и сам очень часто приобщался святых Тайн. Приезжавшие к нему всегда говели по его благословению, подобно древним христианам, которые причащались очень часто. Во время причащения я увидел, как к чаше подводили больных, так называемых бесноватых, которые во время литургии изрыгают страшные и богохульные слова и кричат на всю церковь. К отцу Ионе привозят бесноватых очень часто, иногда их бывает по несколько. Вот ведут к чаше бесноватую женщину, она упирается и не идет, ее подносят на руках. После причащения она умиротворилась, успокоилась. „Дивны дела Твои, Господи!“ — подумал я. Потом подвели бесноватого мужчину, еще не старого. Он не хотел идти и говорил разные нелепости. Пред святой чашей он присмирел и причастился. По окончании литургии отец Иона стал раздавать всем антидор. На клиросе в это время пели очень протяжно и умилительно 33-й псалом: „Благословлю Господа на всякое время…“ Когда отец Иона раздавал антидор, подвели страждущую беснованием восемнадцатилетнюю девицу Елену Мазур, приехавшую с глубокой верой к отцу Ионе из Минской губернии, Новогрудского уезда, деревни Заполье, Кореличской волости. Она не хотела брать антидор. Отец Иона говорит ей: „Посмотри на меня“. Как только она взглянула в лицо отца Ионы, то, по ее словам, почувствовала, как некая сила осенила ее и внутреннее томительное и мучительное чувство исчезло. После сего она несколько раз причащалась у отца Ионы и совершенно выздоровела.

Раздав антидор, отец Иона вышел на середину храма и стал совершать освящение воды, которое он совершал каждое воскресенье и даже по будним дням. Молящиеся стали подавать массу записок. Сколько глубокой веры слышится в каждом молитвенном слове отца Ионы! Во время освящения воды впереди держали одну бесноватую женщину, которая выкрикивала страшные богохульные слова. Отец Иона оборачивается к бесноватой и говорит: „Замолчи“. — „Не замолчу“, — отвечает бесноватая. — „Я тебе говорю, замолчи“. — „Не замолчу“, — отвечает бесноватая. — „Я тебе приказываю, замолчи“, — в третий раз говорит отец Иона. — „Не замолчу", — повторяет бесноватая. После сего больная притихла.

Кончился молебен. Отец Иона погружает крест в воду и из креста льет воду в рот и на голову бесноватой. И — чудное дело! — бесноватая успокоилась, присмирела и встала в сторону. Я заметил, что крест у отца Ионы из кипарисового дерева, обложен по сторонам каким-то вызолоченным металлом, в подножие вставлена частица животворящего Креста Господня. В середине креста есть пустота, в которую набирается вода и маленькими струйками льется чрез нижний конец креста. Богомольцы раскрывают рот и отец Иона льет воду из креста в рот и на лицо всем присутствующим в храме. После этого все прикладываются к кресту и отец Иона окропляет их святой водой.

После всех подошла к кресту и успокоившаяся страждущая бесноватая. Когда отец Иона окропил ее святой водой, она воздела вверх руки и проговорила: „Слава Тебе, Господи Боже мой, слава Тебе!“ Когда все приложились ко кресту, отец Иона сделал пред царскими вратами у образа Божией Матери земной поклон, а певчие громогласно запели: «Владычице, приими молитвы раб Твоих, и избави нас от всякия нужды и печали!» К певчим присоединились голоса многих молящихся в храме, и вся церковь, как бы едиными устами и единым сердцем, слилась в молитву. Не могу передать благоговейного чувства в этот момент, только скажу, что даже закоренелый грешник придет в умиление от такой молитвы всей церкви. Недаром говорят, что нигде не помолишься, как у отца Ионы. Да, в церкви у отца Ионы нет равнодушных к вере, нет неверующих. О сем свидетельствует сам отец Иона. „Я благодарен Богу, — говорил он, — что не встречался с неверующими и равнодушными к религии, о чем так скорбно слышать в последние дни в жалобах пастырей Церкви. Здесь и богатый, и бедный, и знатный, и простолюдин — все и всегда молились с глубокой верой, с чувством благоговения и с большим вниманием выслушивали мои поучения".

Окончилась служба, но молящиеся не расходились, несмотря на то, что было уже половина первого (иногда служба оканчивалась гораздо позже). Не хотелось выходить из храма, так было отрадно на душе. Меня пригласили в странноприимницу, где был приготовлен обед. Странноприимница находилась тут же с правой стороны храма. Это длинный одноэтажный каменный дом. Внутри по обе стороны устроены в два ряда нары. Посреди, немного справа, через всю комнату стоят длинные столы, где помещается более сотни богомольцев. Другой стол стоит впереди, поперек комнаты, за которым обыкновенно помещается отец Иона и певчие. Впереди, возле стены, стоит огромная икона святителя Николая в большом позолоченном киоте. Меня отец Иона пригласил сесть вместе с собой. Пред трапезой пропели „Отче наш…“. Во время трапезы пели духовные песни, например: „К Тебе, о Боже, я взываю, Ты не оставь, благий, меня“ и другие. Такие трапезы отец Иона устраивает каждое воскресенье и в праздничные дни. Здесь можно видеть и священника, и иеромонаха, и купца, и простолюдина. Нечто подобное было в первые века христианства, когда устраивались так называемые „вечери любви“, когда у множества уверовавших было одно сердце и одна душа и все у них было общее (см.: Деян. 4, 32).