Великие русские старцы - [156]

◊ Блюдитесь уныния. Оно есть смертный грех и не облегчит скорби, а только лишь приложит скорбь к скорби; ибо прогневается Господь и отвратит Свое лицо от вас. Кто же тогда утешит вас? Молитесь Господу, и Он отымет печать вашу и даст вам по сердцу вашему.

◊ Для верующих Господь и ныне может явить чудеса. Итак, я советую Вам, отложивши надежду на сребро, предаться воле Божией.

◊ Идеже хощет Бог, тамо побеждаются естества уставы, но орудием к Нему должна быть вера крепкая и упование несомненное; и тогда елико будет веры, толико будет благодеяний Божиих. Итак, если можете Вы иметь веру хоть на горушечное зерно, то вверьте устройство дел Ваших промыслу Божию; Той бо попечется о Вас, и без всяких Ваших хлопот устроит все во благое.

◊ Подвергнувшись скорбям, нет другого утешения и нет другого прибежища, как премилосердая Царица небесная. Она есть «всех скорбящих радость, обидимых заступница и алчущих питательница, странным утешение, обуреваемым пристанище, больным посещение, немощным покров и заступница».

Преподобный Иоанн, Затворник Сезеновский (1791–1839)

Преподобный Иоанн уже с ранних лет тянулся к духовным подвигам. Будучи сыном крепостного, он в детстве дружил с сыном своего барина. Детей тянуло к духовным подвигам, они часто молились, даже надели на себя железные пояса, заперли их замками и ключи бросили в реку Потудань. Эта тайна обнаружилась, когда от них пошел дурной запах. Чтобы снять обручи, железо пришлось пилить — оно так врезалось в тело, что образовались раны.

Подвиг юродства Иоанн принял в пятнадцать лет.

Чтобы удержать Иоанна дома, помещик отдал его в обучение к столяру. Но он постоянно только портил материал, как будто ничего не понимал. Тогда его сделали пастухом. Но и тут, углубленный в молитву и размышления, он не замечал, как его скот заходил в засеянные поля. Помещик его наказывал, а другие пастухи били иногда до того, что он терял сознание.

Подкрепляемый священником, который беседовал с ним иногда целые ночи напролет, Иоанн не оставлял избранного пути.

Он молился часами, плача и вздыхая, часто обращаясь к иконе святителя Димитрия. Однажды во время такой ночной его молитвы, священник, бывший в соседней комнате, увидел от образа ослепительный свет, падавший на лицо Иоанна.

Однажды Иоанн со своим старшим братом Иларионом пошли на праздник в соседнюю деревню и, возвращаясь, зашли ночевать на свой пчельник. В эту самую ночь Иоанн тайно ушел из дому и сперва побыл у двух подвижников, потом вступил в Киево-Печерскую лавру, где три года провел послушником при трапезной.

Но в лавре его увидели богомольцы из родного села, об этом сообщили помещику, Иоанн вынужден был вернуться в родное село.

Здесь он снова стал юродствовать, и тогда помещик сковал его и запер под караулом в амбаре, приказывая не давать ему ни пищи, ни питья. Может быть, барин относился к Иоанну с особым раздражением потому, что родная сестра Иоанна, Марья, тоже проникнутая стремлением к Богу, ушла неизвестно куда.

Только письмо знаменитого острогожского юродивого Ивана Васильевича, когда написал помещику, что его крепостной — Христов раб, а не его раб, и уверения о том же священника заставили помещика оставить Иоанна в покое.

В продолжение шести лет Иоанн странствовал, посетив Киев, Почаев, Воронеж, Задонск, Саров.

Некоторое время он жил в Задонске, куда привез его купец Плетнев, раздавший все свое имение нищим и посвятивший себя на служение Богу. Иоанн ходил летом и зимою босым, в ветхом рубище, едва прикрывавшем его изнуренное тело.

Он был образцом воздержания и смирения и поражал послушанием и услужливостью. Когда Воронежский архиерей, будучи в Задонске, пожелал видеть Иоанна, о духовной жизни которого он слышал, тот пришел к нему, прыгая и кривляясь. Но архиерей понял намерение Иоанна отклонить от себя славу.

В таком подвиге юродства Иоанн провел десять лет.

В Раненбургском уезде, в селе Головинщине, в особой келье у церкви жила крестьянка Дарья Кутукова. Она занималась печением просфор для окрестных церквей и для жившего тогда в селе Колычеве Данковского уезда старца Илариона. Она также прислуживала ему.

Будучи для богомолья и говенья в Задонске, она увидела Иоанна, и решила взять его к себе и служить ему. Иоанн не противился.

По дороге они заехали в село Сезеново, к владельцу его, князю Несвицкому.

Под этот день (19 декабря 1817 года) князь видел во сне, что из образа Божией Матери вышел младенец и сказал ему: «Возьми меня к себе на руки и дай место для молитвы — я Иоанн многострадальный».

Когда к князю вошла Дарья с Иоанном, князь смутился: именно его лицо он видел во сне… Простившись с Несвицким, путники поехали дальше к преподобному Илариону, которому Дарья предложила взять к себе преподобного Иоанна для услуг.

«Не Иоанн мне, а я Иоанну должен служить: он старее меня», — отвечал преподобный Иларион.

Между тем князь Несвицкий приехал к старцу Илариону с рассказом о своем сне и о встрече с Иоанном. Отец Иларион посоветовал князю взять к себе Иоанна.

В господском доме было тесно и шумно, и Иоанн упросил, чтоб ему отдали баню. Он наглухо забил единственное окно, чтоб к нему не проникал дневной свет.