Великие русские старцы - [107]

Собираясь ехать в Тверь, старец письменно пригласил некоторых близких к себе лиц приехать к нему проститься, чего прежде никогда не делал.

В дороге отец Агапит простудился, но перемогал себя и, до 2 февраля живя в архиерейском доме, несколько раз служил соборне с преосвященным архиепископом Гавриилом. В праздник Сретения Господня (в среду), преосвященный снова назначил его служить с собой в кафедральном соборе.

Отправляясь к служению, старец заехал в дом соборного священника, своего родственника. Заметив смертную бледность на лице отца Агапита и холод рук, бывшая там духовная дочь его со слезами умоляла его отказаться от служения и лечь в постель. «Нет, — отвечал отец Агапит, — я желаю и буду служить; ты сама знаешь, как благоговею я к служению архипастыря, а эта литургия, может быть, последняя в моей жизни».

После литургии он возвратился к тому же священнику и в ту же минуту слег в постель: у него открылся жестокий тиф. Как вся земная жизнь его была одно тихое, молчаливое перенесение страданий, так тихо и молчаливо кончил старец и последние дни свои: не произнес ни одного нетерпеливого слова, не показал даже знака нетерпения и не требовал ничего у служивших, но лежал молча и молился.

Позвали доктора, чтобы он снял вериги. «Завтра снимете», — сказал страдалец, не хотевший и при кончине снять бремя, возложенное им ради Господа и спасения души своей. — «Завтра будет поздно, — сказали родные и друзья: — позволь нам снять теперь». «Ну, как хотите», — согласился старец. Но вериги были заперты. На вопрос, как они отпираются, старец сказал, что не знает. Тогда позвали слесаря, и слесарь распилил железо. Вериги были сняты или, точнее, сорваны с кровью и с кусками тела, в которое вросли. Ужас и жалость охватили окружающих, даже врачей, привычных к кровавым операциям. Старец попросил, чтобы вериги положены были с ним в гроб (что и было исполнено).

На следующий день, в пятницу, 4 февраля, старец, после соборования и испрошения прощения у священнослужителей, обратился к предстоящим и, осенив всех знамением креста, сказал: «Бог да благословит вас всех», потом опустился на постель и начал тихо кончаться.

Духовные наставления

◊ Все мы люди — семья Божия, все мы дети единого Отца, все мы члены Господа Иисуса, и потому, распаляясь любовью Божиею, я желал бы слить весь род человеческий в одно целое, дабы прижать это целое к груди моей и умереть за спасение его в лютых пытках муки.

◊ Опытно знаю, что умеет Господь наш Иисус Христос утешить нас, успокоить и возвеселить; а что мы неутешны, в том виноваты сами.

Стоит только в скорби из глубины души сказать вместе скорбящему с нами Господу вашему Иисусу Христу: «Господи! Ты мой помощник!» — Он тотчас же поможет. Мне грешнику Он всякий день, тьмочисленно и при всяком скорбном случае милосердно помогает.

◊ Господь наш сказал: «Блажени будете, егда возненавидят вас»: почему же нам не терпеть обид от других? Всякий бы любил нас, ежели бы Господь видел, что мы, любимые от всех, спасемся. А как многих из нас Господь спасает чрез скорби, то и должны быть такие люди, чрез которых бывает нам скорбь. Однако ж нам не следует винить их, потому что не они навели на нас скорбь: она определена для нашего спасения Самим Господом. Следовательно, мы не остались бы без скорби, когда бы оскорбляющих и не было.

◊ Занимаясь спасением своей души, — говорил старец, — променяй благородство твое на рабство Иисусу Христу и будь всем слугою; не отказывайся во всякое время послужить кому бы то ни было, не жалей ни силы, ни здоровья, ни покоя, благотвори, чем можешь, членам Христовым — всем христианам; утешь всякого, нуждающегося в твоем утешении.

◊ Смирение в том и состоит, когда человек считает себя грешнее всех, никого не унижает и не осуждает, внимает лишь себе, не ищет богатства, похвалы, славы, чести, считая себя вовсе недостойным этого; когда мужественно терпит уничижение, брань, укорение, признавая себя в сердце своем заслужившим это; когда со всеми обходится радушно и всякому готов служить с любовью; когда не видит добрых своих дел и не говорит о них без нужды.

◊ Советую вам усвоить одно из моих правил, которое давно уже возлюбил я и взял на себя.

Это правило: подражать псу, который, если хозяин замахнется на него палкой, бежит прочь; а если приласкает, бежит к нему.

Так делаю и я: если человек прогоняет меня от себя злобою, недоверием и тому подобным, то поневоле отхожу от него; а стоит ему взглянуть на меня с любовью, и я тотчас забываю обиду и бегу к нему, как к сыну.

Это я усвоил себе, потому что всякий раскаивающийся в дурных поступках, по милости Божией, столько мне мил, что и изъяснить этого не умею.

◊ Диавол может пленить только того, кто добровольно отдается ему в плен, оставив смирение, любовь и молитву; а вооруженного сими тремя добродетелями он боится и трепещет.

◊ Мы живем в благословенном царстве Отца и Сына и Святого Духа, в благодатном царстве Христа, победившего власть диавола и давшего нам силу побеждать его сказанными добродетелями — любовью, смирением и молитвою, — хотя, по испорченности нашей в праотце Адаме, нельзя нам много надеяться на себя и слишком доверять себе.