Великие посвященные - [42]

— Ты еще можешь вернуться назад, — произносил один из неокоров. — Дверь святилища еще не заперта. Иначе ты должен продолжать свой путь через это отверстие и уже безвозвратно.

Если вступающий не отступал, ему давали в руку маленькую зажженную лампу. Неокоры удалялись, с шумом закрывая за собою двери святилища.

Колебаться было бесполезно; нужно было вступить в коридор. Лишь только он проникал туда, ползя на коленях с лампой в руке, как в глубине подземелья раздавался голос: "здесь погибают безумные, которые жадно восхотели знания и власти".

Благодаря акустическому приспособлению, эхо повторяло эти слова через определенные промежутки семь раза. Но подвигаться было все же необходимо; коридор расширялся, спускаясь все более и более крутым наклоном. Под конец перед путником раскрывалось воронкообразное отверстие. В отверстии виднелась висячая железная лестница; он спускался по ней. Достигнув последней ступеньки, смелый путник погружал взоры в бездонный колодец. Его маленькая лампа, которую он сжимал в руке, бросала бледный свет в страшную темноту. Что было делать ему? Возврат на верх был невозможен; внизу ожидало падение в темноту, в устрашающую ночь.

В эту минуту великой нужды он замечал слева углубление в стене. Держась одной рукой за лестницу, а другой протягивая свою лампу, он — при ее свете — замечал ступеньки, слабо выделявшиеся в отверстии. Лестница! Он угадывал в ней спасение и бросался туда. Лестница вела наверх; пробитая в скале, она поднималась спиралью. В конце ее путник видел перед собой бронзовую решетку, ведущую в широкую галерею, поддерживаемую большими кариатидами. В промежутках между кариатидами виднелись на стене два ряда символических фресок, по одиннадцати с каждой стороны, нежно освещаемые хрустальными лампами, которые были утверждены в поднятых руках прекрасных кариатид.

Маг, называемый пастофор (хранитель священных символов), открывал решетку перед посвященным, принимая его с благосклонной улыбкой. Он поздравлял его с благополучными окончанием первого испытания, затем, проходя с ними по галерее, объяснял ему смысл священной живописи. Под каждой из картин виднелись буква и число. Двадцать два символа изображали двадцать две первые тайны (arcanes) и составляли азбуку оккультной науки, т. е. абсолютные принципы, ключи, которые становятся источником мудрости и силы, если приводятся в действие волей.

Эти принципы запечатлевались в памяти благодаря их соответствию с буквами священного языка и с числами связанными с этими буквами. Каждая буква и каждое число выражают на этом язык троичный закон, имеющий свое отражение в мире божественном, в мире разума и в мире физическом.

Подобно тому, как палец, трогающий струну на лире, заставляя звучать одну ноту в гамме, приводит в колебание и все гармонирующие с нею тона, так и ум, созерцающий свойства числа, и голос, произносящий букву с сознанием всего ее значения, вызывают силу, которая отражается во всех трех мирах.

Таким образом буква А, которая соответствует единице, выражает в божественном мире: Абсолютную Сущность, из которой происходят все существа; в мире разума: единство — источник и синтез чисел; в мире физическом: человека, вершину земных существ, могущего, благодаря расширению своих способностей, подниматься в концентрические сферы бесконечного.

Первый символ у египтян носил изображение иерофанта в белом облачении со скипетром в руке, с золотой короной на голове. Белое облачение означало чистоту, скипетр — власть; золотая корона — свет вселенной.

Тот, кого подвергали испытаниям, был далек от понимания всего окружающего; но неизведанные перспективы раскрывались перед ним, когда он слушал речи пастофора перед таинственными изображениями, которые смотрели на него с бесстрастным величием богов. Позади каждого из них он провидел как бы молнией освещаемые ряды идей и образов, внезапно выступающих из темноты. Он начинал подозревать в первый раз внутреннюю суть мира, благодаря таинственной цепи причин. Таким образом от буквы к букве, от числа к числу, учитель объяснял ученику смысл таинственного состава вещей и вел его через Изиду Уранию к колеснице Озириса, от молнией разбитой башни к пылающей звезде и, наконец, к короне магов.

"И запомни, — говорил пастофор, — что означает эта корона: всякая воля, которая соединяется с божественной волей, чтобы проявлять правду и творить справедливость, вступает еще в этой жизни в круг силы и власти над всем сущим и над всеми вещами; это и есть вечная награда для освобожденного духа". Слушая эти слова учителя. посвящаемый испытывал и удивление, и страх, и восторг. Это были первые отблески святилища и предчувствие раскрывающейся истины казалось ему зарей какого-то небесного воспоминания.

Но испытания только еще начались. После окончания своей речи, пастофор открывал дверь, за которой был входа в сводчатый коридор, узкий и длинный; на дальнему его конце трещал и пылал огненный костер. Но ведь это смерть! говорил посвященный и смотрел на своего руководителя с содроганием. "Сын мой, — отвечал пастофор — смерть пугает лишь незрелые души. В свое время я проходили через это пламя, как по долине роз".