Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан - [88]
Магелланов пролив — это цепь расширенных и суженных участков водного пути. Он лежит между южной оконечностью Патагонии и прилегающими островами, в том числе о. Огненная Земля. Общая протяженность пролива — более 300 миль. Приблизительно посередине изломанная полоса пролива, начинающаяся у мыса Вирхенес, становится почти идеальной прямой, чтобы завершиться у северной оконечности о. Десоласьон на выходе в Тихий океан. Но капитан-генерал еще не знал, был ли здесь действительно пролив; это предстояло проверить, и, как всегда, тщательным образом. Огненной Земле и Патагонии экспедиция дала их названия. Людей здесь капитан-генерал не видел, но он мог считать, что они были. Однажды ночью, продвинувшись за мыс Вирхенес, моряки заметили многочисленные костры на левом берегу пролива, что и дало основание говорить об Огненной Земле. Высадившись там на берег, спутники Магеллана нашли еще одно свидетельство пребывания людей — усыпальницу в виде хижины с многочисленными человеческими останками.
По словам Ч. Дарвина, «Огненную Землю можно представить себе как гористую страну, которая частично опустилась в море, вследствие чего глубокие проливы и бухты занимают места долин. Скаты гор… заросли от самой воды и до верхушек густым лесом. Деревья поднимаются на высоту 1000 и 1500 футов; за ними следует торфяная полоса с мелкими альпийскими растениями; еще выше проходит линия вечного снега…».[119] Огнеземельцы, как выяснили в дальнейшем исследователи этих краев, были отсталыми индейскими племенами (она и другие). Многие из них не пользовались лодками, а потому контакты с патагонцами носили случайный характер, и то лишь тогда, когда кто-либо из соседей перевозил их через Магелланов пролив. Жили все эти племена отдельными патрилинейными семьями; изредка собирались вместе на охоту за крупным зверем, на игрища, во время которых молодежь под руководством шаманов обучалась племенным обычаям, нормам брачной жизни. На берегу пролива рыбачили, ловили моллюсков, били водоплавающую птицу и т. д.
Плавание испанских кораблей по незнакомому проливу было опасным. В его восточной части с берегов дули сильные ветры; лишь в глубине пролива, и то далеко не везде, горы защищали корабли от бурь. Останавливаться было неудобно, грунт не держал якоря, и для стоянок приходилось искать места, где на берегу можно было закрепить швартовы. Капитан-генерал выслал «Св. Антоний» и «Консепсьон» на поиски прохода, а остальные корабли оставил у входа в пролив. Поднялась буря, и стоять у берега вблизи скал было опасно. В течение многих часов пришлось лавировать в проливе, поджидая ушедших вперед. Они, наконец, вернулись и сообщили, что прошли в бурю с немалым риском несколько десятков миль, что дальнейшее продвижение на запад вполне возможно.
Новость была радостной, но, по-видимому, не для экипажа «Св. Антония». Затянувшееся пребывание на дальнем юге грозило новыми лишениями. Вне зависимости от того, был ли открыт проход на запад или нет, среди офицеров «Св. Антония» преобладали те же настроения, что и во время мятежа в бухте Сан-Хулиан. 8 ноября 1520 г., когда флотилия прошла Огненную Землю, Магеллан снова отправил «Св. Антоний» и «Консепсьон» в разведку. «Св. Антоний» больше не вернулся. По одним сведениям, он ушел на юг и, обойдя мыс Горн, оказался в Атлантике. По другим сведениям, корабль ночью проскользнул мимо Магеллана и добрался по проливу до мыса Вирхенес.
Душой заговора на «Св. Антонии» был Гомиж, хотя командование мятежным кораблем перешло не к нему, а к X. Герре — нотариусу, родственнику торговцев Аро, которые помогали снарядить экспедицию. Капитан Мескита был арестован. Говорили, что мятежники подвергали его пыткам, принуждали обещать, что по прибытии в Испанию он даст выгодные им показания. Когда «Св. Антоний» пришел в Севилью (через полгода после своего дезертирства), испанские власти посадили в тюрьму всех, кто там был, включая Мескиту, переданного им в кандалах. Мятежники, как один, показали на следствии, что-де сбежали из-за жестокости Магеллана, который не знал, где находятся Молукки и скорее всего выполнял задание португальцев. Через несколько месяцев власти всех освободили, за исключением Мескиты, которому пришлось сидеть до возвращения «Виктории». Подозревая капитан-генерала в измене, власти, как сообщал Наваррете, взяли «под наблюдение» его жену, чтобы она не могла покинуть Испанию. Трудно сказать, что собой представляло такое наблюдение, похожее на домашний арест. Ясно только, что для молодой жены капитан-генерала это был удар, тем более жестокий, что в конце 1521 г. она потеряла своего ребенка, сына Магеллана.
Капитан-генерал оставался в проливе более месяца, причем ряд дней ушел на безнадежные поиски «Св. Антония». Покидая пролив, Магеллан сделал все, что требовали в подобных случаях инструкции. В двух местах он поставил памятные знаки в виде испанских флагов, укрепленных на мачтах, под которыми лежали горшки с письмами к морякам «Св. Антония» и указаниями, куда пошла флотилия. Скорее всего Магеллан знал, как относился к нему Гомиж. Если этого было мало, то он мог припомнить, что на последнем совещании офицеров, перед бегством «Св. Антония», Гомиж был единственным, кто высказался против продолжения путешествия, ссылаясь, в частности, на нехватку продовольствия. Тогда Магеллан заявил офицерам, словно предвидя недалекое будущее, что готов есть кожу, которой покрыты реи, лишь бы выйти к Молуккам. Теперь ему, судя по всему, было понятно, почему исчез «Св. Антоний». Но хотя бы формы ради следовало узнать мнение Сан Мартина. Ясновидец и моряк, когда его спросили, объявил то, о чем могли бы догадаться без него: «Св. Антоний» — цел и невредим, он направляется к Европе, а Мескита сидит под арестом.
