Великие Матюки - [43]

…Вечерело. Мы сидели в гостиной и пили чай. Старик француз увлеченно рассказывал хозяйке про свой поход на бобровые плотины и демонстрировал новые снимки. Я, как мог, переводил. Изобретатель вполголоса повествовал батюшке, вернувшемуся за своим авто с новеньким датчиком в кармане, о событиях, произошедших здесь в его отсутствие. Доктор стоял возле карты и с интересом рассматривал ее, прихлебывая из кружки. Время от времени он вставлял уточнения в рассказ брата.

– Так что прав ты все-таки был, Лешка: ни к чему нам весь этот прогресс, – с невеселой усмешкой сказал изобретатель, заканчивая свой рассказ. – Не готово человечество к прогрессу. Не созрело. И мы хороши – обывателей каких-то осуждали, а сами мы – чем не примитивные мещане? У нас была уникальная возможность разгадать какие-нибудь важные загадки мироздания, а мы что же? Разменялись на костюм, шуруповерт и путевку в Турцию! Тьфу!

– Дела… – задумчиво проговорил батюшка.

– Как ты все-таки думаешь, Лешка, что это был за человек? – спросил изобретатель.

Батюшка покачал головой.

– Вряд ли вас устроит моя точка зрения, – ответил он.

– А я считаю, кто бы он ни был, этот человек – гений, – вставил доктор.

Мы обернулись.

– Да, гений, – продолжил доктор. – Гений собственной воли и собственного воображения. А что? Быть может, этот человек настолько развил в себе эти качества, что стал способен одной только мыслью своей, одним желанием управлять ходом событий во Вселенной? Пусть даже небольших локальных событий. Что ты на это скажешь, Леш?

– Что же вы все лезете Вселенной-то управлять, – горько усмехнувшись, произнес батюшка. – Эх, гордынька человеческая! Поверьте мне, ребята: рано или поздно все мы перейдем в вечность и всё нам там откроется, все загадки мироздания. А в нашей земной юдоли нам бы хотя бы с самими собой управиться… Так что ходите-ка лучше в храм, исповедуйтесь, причащайтесь, делайте добрые дела. И не лазьте туда, куда собака нос не совала.

– А если мне этого мало? – воскликнул доктор. – А если я чувствую…

– Так, это у вас надолго, – перебил его изобретатель. – Пойдем-ка, Леша, датчик твой установим, а то стемнеет, и придется нам его силой мысли вкручивать.

– Мы с тобой сегодня еще поговорим на эту тему, – многозначительно пообещал батюшка доктору и направился вслед за братом. Зинаида спохватилась и отправилась за коровой, а мсье Готье, поблагодарив за чай, потопал к себе в номер. Мы с доктором остались в гостиной одни.

– Сила воли! – воскликнул доктор и сжал кулак. – Она творит чудеса, Женя! Но как же мало таких, кто готов всю жизнь понуждать себя ради целей высшего порядка! Люди гораздо охотнее стремятся понуждать других. Эх, слаб человек, слаб до безобразия… – Он помолчал секунду и продолжил: – Нет, я не спорю, Лешка в чем-то прав, но куда вы мне прикажете заткнуть мое любопытство? Ведь нет ничего интересней устройства этого мира и тайн души человеческой!

Я взглянул в окно. Небо не предвещало ничего хорошего: с запада медленно наползала громадная черная туча. Больше всего на свете мне хотелось провести этот вечер с братьями Матюками. Но проклятые фары! Скоро начнет темнеть, а без света фар я не смогу добраться домой. К тому же по дороге домой мне еще, возможно, предстояло пройти между «Сциллой и Харибдой»[47] – преодолеть засаду инспекторов Жлобина и Жигадло. Уж им-то знать о неисправных фарах моего авто было вовсе необязательно. Я вздохнул и двинулся собирать вещи. Занеся ногу над ступенькой лестницы, ведущей наверх, я вдруг вспомнил.

– Дядя Вася… Тогда во сне… Ты сказал, что знаешь, где искать Калинов мост.

Доктор улыбнулся и кивнул.

– И где же?

– Здесь, – коротко ответил доктор и ткнул в карту чайной ложечкой.

– Калиничи[48], – прочел я, присмотревшись – Ты уверен?

– Смотри, какая штука интересная, – сказал доктор. – Бассейн реки Припять: что мы можем сказать о ней с точки зрения топографии?

– А что тут сказать? Низины, болота, – ответил я. – Только поосушили их, мелиорация…

– Вот именно, болота, – согласился доктор. – Вонючие, смрадные болота. Чем в этом смысле Припять не легендарная Смородина, а? А теперь смотри: вот Киев, вот Полоцк. Наверняка в древности между двумя княжествами был пеший торговый путь. Так вот у меня к тебе вопрос: где этот путь мог пересекать Припять с ее болотами?

Не дожидаясь ответа, он провел ложечкой линию от Полоцка до Киева и торжествующе посмотрел на меня.

– Возле этих самых Калиничей. Это же очевидно!

– Хорошо, допустим, так, – сказал я. – А как тогда быть со Змеем Горынычем?

– Я думаю, Змей Горыныч – не змей никакой, а племя такое жило на Полесье – горынычи. Вот она, река Горынь, правый приток Припяти, оттуда они. Горынычи разбойничали, грабили караваны на пути из Полоцкого княжества в Киевское, вот и приходилось князьям держать богатырскую заставу на переправе. А как же! Стратегический объект!

– Похоже на правду, – согласился я. – Между прочим, там еще Соловей-разбойник сидел.

– А Соловей, скорее всего, тоже из горынычей, – сказал доктор. – Я много полешуков с такой фамилией знаю. Ты у нас, кстати, тоже Соловей. Может быть, ты его потомок.