Великие любовницы - [8]

Мария Стюарт, у которой чувственность только потом, после третьего замужества разовьется, не очень страдала от своей вынужденной девственности. Она с супругом в мячик играла и другие детские игры, а кроме того, занятий у нее великое множество: по латыни вирши читать и даже декламировать, испанский, итальянский проштудировать, на лютне поиграть, но и вышиванием заняться. А в области вышивания она была большой искусницей.

И таким Мария Стюарт дружком-приятелем своему супругу стала, что любо-дорого смотреть. От секса, как от надоедливой мухи, отмахивалась: «Вот еще! Как будто нет более приятных занятий!» Лапта, например. Соберут с супругом своих сверстников и играют во дворе в лапту. Так в забавах и играх целый год ее супружества прошел, но на второй год погибает ее свекор Генрих II, и теперь, значит, старшему хилому сыну надо на трон садиться, французским королем быть. И так Мария Стюарт, совершенная девственница, на второй год своего супружества стала французской королевой. А королева — это не жена дофина. Это совершенно серьезно, и пора пришла игры и прочие детские развлечения оставить, да об алькове королевском серьезно подумать. Тем более регентша, Екатерина Медичи, которая все бразды правления государством забрала в свои пухлые ручки, покою супругам не дает. С рождением дофина торопит. А о каком наследнике может быть речь, если в королевском алькове муж с женой спят как брат с сестрой и дальше лобика друг друга не целуют. Но все-таки задумалась Мария Стюарт над своим девственным положением и вечной немощью супруга. Решила как-то разохотить его пылкость, возбудить, что ли. А поскольку на ее женские прелести он не очень реагировал, решила возбудить его мужское естество видом копулирующихся животных. И с этой целью забрала его в Булонский лес смотреть на копуляцию оленей. Пример в истории был достойный подражания. Римский папа Александр VI очень охотно совместно со своей дочерью Лукрецией и сыном Цезарем смотрел, как три мула копулируют с пятью кобылами. Об этом факте хроникеры в свою тетрадочку записали и миру поведали. А звери в этом отношении — предмет достойный подражания. И если вы думаете, дорогой читатель, что там все по части секса чисто и чинно происходит, то вы глубоко ошибаетесь, эти зверюги, оказывается, способны на самый затейливый разврат: и онанизмом-то они занимаются, и мастурбируют, и ласки у них какие-то слишком извращенные, точно перенятые из «Плейбоя». А чтобы не быть голословными в своих утверждениях, приведем примеры, у больших ученых-сексопатологов почерпнутые.

«При сношении с кобылой жеребец никогда глаз не закрывает, но когда в одиночестве пока раскачивается, напрягая член во имя семяизвержения, закрывает глаза». Почему? Не от стыда ли? «Кобылы достигают возбуждения трением о разные предметы. Козлы берут иногда пенис в рот и достигают оргазма, происходит самофелляция. Самка хорька, изнемогая от течи, не видя самца, заболевает и трется о камень. После этого сразу выздоравливает. Олени, если у них нет подруги во время течки, трутся о деревья. Даже верблюды, почтенные твари, это делают. Слоны сдавливают половой орган между задними ногами. Россе наблюдал, как один слон брал хобот другого себе в рот и щекотал нёбо, производя эрекцию^[7].

А гиены, гиены, совсем твари распустились: напропалую лижут друг другу половые органы. Мартышки не только вошек одна у другой ищут, но они еще и развратничают. Поглаживают и полизывают половые органы друг у друга. Вот ведь какая страсть животину одолевает. Недаром эротический писатель шестнадцатого века Брантом сравнивает слишком темпераментных женщин с андалузскими кобылами, которые выставляют в половом изнеможении свои половые органы на ветер, чтобы их малость продуло и „пожар внутри потушило“».

Ну мы там не знаем, насколько успешно Франциск II перенял сексуальные практики животных, не до них ему было, он все больше и больше хирел и болел. У него страшные головные боли и боль ушей. И Марии Стюарт в королевском алькове приходилось не о любовных утехах думать, а исполнять роль сиделки: часами с компрессами у изголовья супруга просиживать. И вот, процарствовав всего один год, Франциск II умирает, оставив молодую вдову несолоно хлебавшей. Она должна была вернуться в свою Шотландию и отказаться от французской короны навсегда. Да, невеселый этот альков юных супругов! А у других, думаете, веселее? Вы поглядите только, как под руку, словно на каторгу, ведут в королевскую спальню юного Людовика XVI, где его ждет такая же юная Мария Антуанетта. Сколько же им лет? Ему только что исполнилось шестнадцать, ей пятнадцать. Французский король Людовик XV ведет под руку чуть ли не упирающегося своего внука, толстоватого и неуклюжего Людовика XVI, в брачную постель. Поддерживает его с одной стороны, придворный лакей с другой. Торжественно и помпезно все происходит, как в великом королевстве. Людовик XV со значением внуку ночную рубашку подает, епископ со значением все уголки кровати святой водицей опрыскивает. А Людовик XVI мнется, топчется и процесс своего раздевания явно оттягивает. Ему, бедняге, тошно до ужаса, а главное, страшно. Еще бы! Какая великая ответственность взвалена на его неуклюжие плечи! Все, абсолютно все придворные, народ, ба, вся Франция, ба, Европа, может, даже весь мир ожидают от него подвига! А он героем себя не чувствует! Не считает! У него этот «героизм» не в крови, не в генах, так сказать. В генах у него не то чтобы отвращение, но полное безразличие к женскому полу. И так всегда будет. Это был один из очень немногочисленных королей, которые не имели любовниц. Для этого скучного, вялого, апатичного короля женщины могли просто не существовать. Он их попросту не замечал. Королевский двор, на протяжении веков «пропахший» куртизанками и разными метрессами, имеющими власть и могущество побольше законных королев, на этот раз совершенно осиротел. Это было не принято, не модно, провинциально. Придворные вовсю старались нарушить странное безразличие короля к женскому полу и давай подсовывать ему разных смазливеньких дамулек. Напрасный труд — король никак не реагировал. Тогда на его пути (дословно) поставили прекрасную молодую женщину, прямо на тропинке его прогулки по Версальскому парку. Не заметить ее было просто невозможно. Король, конечно, вынужден был остановиться на узкой тропинке, даму заметил и подтвердил вопрос своего камердинера, что дама действительно очень прекрасная. А потом поинтересовался: «А кто она?» Когда ему ответили, что она купчиха, он резонно заметил: «Уж лучше бы она сидела в своей лавке за прилавком, чем разгуливать по Версальскому саду».