Великие любовницы - [115]

А так у них растет король Карл V и Фердинанд, дочь Леонора выйдет замуж за португальского короля Мануэля, который перед этим был уже женат на двух ее тетках. А Леонора, похоронив мужа, за более мощного короля замуж вторично выйдет — за французского Франциска I. Правда, брат ее Карл V чуть ли не насильно ее «спихнул» французскому королю; вторая дочь Изабелла тоже неплохо свою судьбу устроила: она вышла замуж четырнадцати лет за короля Швеции и Норвегии Кристиана. Жаль только, в ранней молодости умерла. Дочь Мария будет правительницей в Нидерландах целых двадцать лет, а дочь Екатерина станет португальской королевой. Словом, будущее шестерых детей Иоанны и Филиппа, зачатых не в безразличном алькове, где «ни жарко и ни холодно, а вообще никак», а в алькове горячем, полном страсти, было удачным.

Со временем сексуальная страсть Иоанны приобретает какую-то тяжелую форму. Она охвачена страстью только к одному человеку — своему мужу Филиппу. Ни на кого другого из мужчин даже не глядит, не то чтобы разговоры с ним вести или кокетничать там. Кокетство — это вообще не в ее натуре. Всегда сосредоточенная, часто злая, раздраженная, грубая, она, конечно, тоже не могла ни одного мужчину привлечь к себе. Как же много у различных королев было тайных воздыхателей, маленьких червячков, готовых жизнь за них отдать ради возможности прикоснуться губами к краю их юбок. У Иоанны таких воздыхателей никогда не было. Ей никто на свете, кроме ее обожаемого Филиппа, не нужен. Покорной рабой ловит его взгляд, сидит у его ног маленькой собачкой, готова целовать подошвы его башмаков. Конечно, сначала семнадцатилетнему королю нравилось такое обожание семнадцатилетней супруги. Но сколько же можно? У них уже полдюжины детишек растут, а Иоанна все требует и требует неземных ласк первых дней супружества. А если нет — крики, стоны, рукоприкладства. Потом валяется в его ногах и на коленях просит прощения. Надоело, надоело спокойному Филиппу такая, мягко говоря, неспокойная жизнь. Он даже о самоубийстве начал подумывать, вот, значит, как домашний очаг может ад сделать, что даже дьявольский ад не страшен. Король решает немного отдохнуть от своей супруги. Привезя ее повидаться с отцом и матерью в родную Испанию, он скоро ее оставляет и уезжает в свои Нидерланды. Иоанна безумствует. Днем и ночью стоит она босая у пригородной стены при железных воротах, так как она жить без Филиппа не может и готова босиком к нему через моря бежать. Мать ее уговаривает: на последних месяцах беременности ее дочь, какие могут быть поездки? Иоанна вцепляется в волосы матери и вырывает клок волос у могущественной испанской королевы. Иоанна шлет проклятия своему отцу, королю Фердинанду, закрывшему ей двери бегства к Филиппу. Как наши русские кликушки, закатывает дикие истерики с криками, причитаниями, конвульсиями, с пеной у рта вьется змеей по земле глубоко несчастная, больная королева.

Как только родила сына и немного оправилась после родов, родители отправили безумную дочь к любимому супругу. И что же? Вместо радости, безумных объятий, чем он ее встретил после полуторагодовой разлуки? Полной холодностью и безразличием. Иоанна рвет и мечет и, как у всех бесноватых, наделенных острым чувством интуиции, догадывается о причинах холодности Филиппа. Другая дама, или дамы, поскольку сексуальное моно Филиппа не очень устраивало, у него теперь появились, и он отвык от ласк Иоанны, и они уже его не очень привлекают. Он уже освободился от рабской сексуальной зависимости, от своей жены. Теперь уже беззащитной Иоанне совершенно нечем с ним бороться. А он все еще продолжает господствовать в ее сердце и желаниях. Она не может жить без него. Для нее есть только единственная цель в жизни — ее альков с Филиппом. Когда Филипп захочет, чтобы одним мановением палочки прекратить дикие истерики Иоанны, он скажет только одну фразу: «Я перестану исполнять свои супружеские обязанности». Тогда мгновенно Иоанна становится кроткой, ласковой, покорной, улыбчивой — прежней рабой своего мужа. И наверное, в такие минуты спокойствия Иоанны рисовали ее художники, если предстает она на различных портретах одной и той же: загадочной спокойной отрешенной красавицей с тонкими чертами лица, умиротворенная, как мадонна. И когда смотришь вот на такой ее портрет автора конца семнадцатого века фламандской школы, прямо оторопь берет: сколько же в этой женщине красоты и обаяния! Это даже не красавица, это просто какое-то божественное создание, совершенство выше нашего понимания и недоступно нашему восприятию, которое ну просто невозможно представить себе объятой плотской, нимфоманской страстью к сексуальным удовольствиям и только с собственным супругом!

Оно, это существо, кажется, живет своей богатой внутренней жизнью! Лицо не ошиблось! Мало кто знает настоящую Иоанну — смелую, отважную женщину, не выносящую пустоты света, презирающую мишуру двора с его великолепием и пышностью: балами, маскарадами, охотой. Иоанна в светской жизни двора не участвует. Она целыми днями пребывает в своих слишком скромных апартаментах, живет какой-то непонятной интенсивной жизнью внутри себя, и в ней, в этой жизни, только один бог — ее Филипп. Как же он начинает чувствовать над ней свою силу, как же он издевается над ней! Одета она хуже всех во дворце, денег у нее нет даже на раздавание милостыни: все забрал Филипп. Заставил ее отречься от владычества над Кастилией как единственной королевы и сделать мужа ее соправителем! Она готова на все! Только бы урвать хоть жалкие крохи его любви, его ласк. А он уже с отвращением ходит в ее спальню. У нее развивается сильная ревность. Достаточно, чтобы Филипп просто ласково взглянул на какую-нибудь женщину, у Иоанны приступы бешенства. Однажды она схватила ножницы и на балу отрезала косы у одной придворной дамы вместе с кусочками кожи, только потому что Филипп затанцевал с ней. При всем, как говорится, честном народе Филипп дает ей пощечину и сажает под замок. Иоанна — заключенная в собственном дворце. В далекую Испанию к отцу с матерью летят послания шпионов о том, как жестоко обходится король Филипп со своей супругой. Мать снаряжает доверенного епископа разузнать, как обстоят дела. Иоанна не желает жаловаться на супруга. Она вообще не желает отвечать на никакие вопросы о ее личной жизни. «Почему не пишет матери?» «Мне не о чем писать», — понуро отвечает епископу. «С вашей дочерью Иоанной очень трудно найти общий язык», — пишет епископ испанским королям.