Великие болезни и болезни великих. Как заболевания влияли на ход истории - [57]

, Лаэннек применил этот опыт в медицинской практике. К нему на прием пришла молодая женщина с избыточным весом и больным сердцем. Лаэннек счел неприличным прикладывать ухо к груди женщины, как он обычно делал. Также он сомневался, что сможет что-либо услышать, учитывая ее комплекцию: «Необычайный размер ее груди был физическим препятствием для этого метода». Лаэннек знал, что делать: «Я плотно скрутил лист бумаги в некое подобие цилиндра и приложил один конец к области ее сердца, а другой – к своему уху. Я немало удивился и обрадовался, услышав сердцебиение более ясно и отчетливо, чем мне когда-либо удавалось при непосредственном прикладывании уха. В тот момент я представил, что смогу оценить не только сердцебиение, но и все специфические шумы, вызванные движениями внутренних органов грудной клетки». С тех пор Лаэннек экспериментировал с различными материалами и, наконец, остановился на деревянной трубке длиной около 25 сантиметров и диаметром 3 сантиметра. Конструкцию можно было разобрать и взять с собой в случае вызова на дом; насадка, вставлявшаяся в ухо, была металлической. В 1818 году Лаэннек представил прибор, который он назвал стетоскопом, на конференции Академии наук в Париже; в следующем году был опубликован его двухтомный труд Traité de l’auscultation mediate et des maladies des poumons et du coeur[222]. Он использовал свой новый инструмент в первую очередь для аускультации (выслушивания) легких больных туберкулезом пациентов и отличал шумы туберкулезных каверн от шумов других заболеваний легких, таких как пневмония (воспаление легких) и эмфизема легких[223].

Одной из пациенток была ставшая символом ранней смерти от туберкулеза Вирджиния Элиза Клемм, чей муж выразил свою скорбь в нетленных произведениях, считающихся шедеврами англоязычной литературы. Вирджиния вышла замуж в возрасте всего лишь 13 лет (в свидетельстве о браке был указан возраст 21 год) за своего двоюродного брата, писателя Эдгара Аллана По, которому на то время было 27 лет. Брак был отмечен большой взаимной нежностью и любовью; присутствовало ли здесь изначально сексуальное влечение, остается предметом споров среди биографов По. Угрюмый по своей натуре поэт, большую часть своей писательской жизни страдавший от финансовых проблем, сам болел туберкулезом. В Вирджинии и ее матери Марии он видел две добрые души, которые трогательно о нем заботились. В этой бледной, хрупкой молодой женщине было что-то ангельское, и По был глубоко шокирован, когда однажды вечером в январе 1842 года (ей было 19 лет) у Вирджинии, которая в тот момент играла на пианино, внезапно потекла кровь изо рта. В течение следующих двух недель она, казалось, металась между жизнью и смертью. По был потрясен до глубины души. По словам биографов Эдгара Аллана По, именно брак с Вирджинией подарил ему поразительную психическую стабильность и не давал прикладываться к бутылке, так что его творческий талант смог раскрыться. Один из бывавших у супружеской четы приятелей вспоминал, что, когда поднялся вопрос о возможной смерти Вирджинии, «[это] совершенно свело его с ума»[224]. До ее смерти 30 января 1847 года у них оставалось еще пять лет. Рисунок молодой женщины на смертном одре – единственный известный портрет Вирджинии. Мотив скорбящего, поглощенного тоской по умершему партнеру, неоднократно появляется в произведениях По, например, в стихотворениях «Аннабель Ли» и «Линор». В последнем есть такие строки: «Печальный гимн былых времен о жертве молодой, / О той, что дважды умерла, скончавшись молодой!»[225]. Самое известное произведение По, «Ворон», написанное за два года до смерти Вирджинии, вероятно, было вдохновлено болезнью его жены и перспективой неминуемой окончательной разлуки. Стихотворение рассказывает о ночном переживании, когда ворон реагирует на тоску рассказчика по ушедшей возлюбленной единственным жестоким словом: «Никогда!» Эдгар Аллан По пережил свою Вирджинию чуть более чем на два года.

Возможно, самым известным литературным произведением, посвященным туберкулезу, стал роман Томаса Манна «Волшебная гора», опубликованный в 1924 году. Декорацией к нему служит один из тех санаториев, которые вошли в моду со второй половины XIX века, а в Швейцарии стали важным экономическим фактором и способствовали процветанию Швейцарской Конфедерации. Их задачей было остановить болезнь благодаря чистому горному воздуху. Томас Манн познакомился с жизнью в санатории, когда в 1912 году приезжал в Давос, о чем сто лет спустя будут емко писать в прессе: «Давос, 11 000 жителей, 20 000 гостевых мест. Самый высоко расположенный город в Европе, который никогда не стал бы таким большим, если бы не туберкулез в начале XX века, который был причиной каждой седьмой смерти в Европе. Давос считался единственным местом, где можно было вылечить это заболевание. Одна русская пациентка тогда написала: “Давос – колыбель новой надежды, долина смерти и возрождения”. Катя Манн, супруга писателя, приехала в Давос, потому что у нее диагностировали катар легких, который считался началом туберкулеза»[226].

Возбудителя туберкулеза обнаружил Роберт Кох под своим микроскопом в