Великая Звезда Мироздания - [94]

Митяй, расслабленно развалившись в кресле, подумал: «Ох, ох, ох, что ж я маленьким не сдох?» – и тут же, горестно усмехнувшись, сказал вполголоса:

– Нет, ребята, это не паранойя, чёрные демиурги существуют на самом деле, и нам с ними ещё придётся повоевать. Говорю вам это не как ваш ведар, а как Крейзи Шутер со своим невероятно чутким ко всяческим опасностям жопным чувством. Оно меня никогда не подводило раньше, а сегодня так и вовсе вопит во всю глотку, что враг затаился где-то рядом и это смертельный враг.

Вместе с тем Митяй понимал и то, что они, собрав все силы в кулак, нанесли по врагу удар такой силы, что разрушили все его планы. Так-то оно так, вот только того чёрного демиурга, который так знатно навонял в Большом Космосе, напустив на всех Тьму, этот удар никоим образом не затронул. Пройдёт какое-то время, и это чудовище обязательно придумает что-то новенькое и куда более опасное. Но это Ботаника не пугало. Куда больше его, как Крейзи Шутера, пугало совсем другое: а что, если и сейчас, как в былые времена, его станут хватать за руки и оттаскивать от «корда»? Когда-то тем, что начинал стрелять из крупнокалиберного пулемёта, за которым ухаживал получше, чем иной казак за конём, лейтенант Ботаник спас немало народу, в том числе и ооновского. Что, если его и сейчас кому-то захочется загнать в дурку, как когда-то?

Правда, теперь он был уже не Крейзи Шутер, а отец народа Говорящих Камней и в любую минуту мог предъявить доказательство того, что чёрные демиурги действительно существуют. Вот только доказательство было очень уж страшным на вид и опасным. И это доказательство прямо говорило, что Тьма с её жуткими, кошмарными порождениями – чёрными метеорами, этими злобными и прожорливыми крысами космоса, – создание демиургов. Митяй ещё тогда, когда они поймали в силки космическую крысу, понял её природу, а вместе с этим осознал, что и сам может сотворить такую тварь любого размера, а уж Тьму она создаст и сама.

Отсюда происходила ещё одна опасность, но он считал её и вовсе смехотворной, и некоторые демиурги тоже именно так могли подумать. Тут ведь всё было точь-в-точь как фильме «Убить дракона» и сводилось к совершенно банальным вещам. Жил дракон, тот же чёрный демиург, который насаждал свою волю простым людям и убивал всех, кто имел потенциал развития и мог в будущем стать его могильщиком, то есть демиургом. Откуда-то со стороны пришёл Ланселот в золотой кепке и замочил несчастное животное, после чего святое место стало пустовать, а народ тем временем ликовал и требовал праздника. Тут либо сам занимай трон дракона, либо жди, что его займёт какой-то другой товарищ. А потом сам собой появится мощнейший потенциал развития, в дело вступят амбиции, застарелые обиды и много чего другого, так что на свет обязательно появится новый чёрный дракон, то бишь демиург.

Насколько Митяй это помнил, ни создатели фильма, ни сам автор пьесы «Дракон» Исаак Шварц так и не назвали главного виновника тирании, а им был, как это ни странно, – народ. Тот самый угнетённый народ, который породил как самого дракона, так и рыцаря, его сразившего. Странное всё же существо этот самый народ. Порознь большинство людей вроде бы порядочные и честные, а как только соберутся в толпу, так много хуже иного негодяя.

Есть у народа ещё одна странность. Почему-то все умные люди либо разбиваются на маленькие кучки с большими амбициями, либо вовсе предпочитают быть в одиночестве, зато все дураки и болваны обязательно собираются в кодлу и требуют себе вождя и сильной руки. Так на свет появляются драконы и рыцари, отрубающие им головы, которые после этого сами автоматически становятся драконами.

Думая над этим уже не раз, Митяй давно решил, что нужно срочно подправить кое-что. Ведловство, которое чуть ли не по воле и прямому наущению Валеирдена ему удалось сделать мощнейшим инструментом творения, тоже ведь может быть в том числе и чёрным, и серым, и даже серо-буро-малиновым в голубую крапинку. Самым лучшим, а вместе с тем и самым опасным его свойством было то, что оно объединяло творцов, а творцы – это не то же самое, что дураки, болваны и прочее быдло, образующее толпу. Если они изменят направление движения и пойдут не от тьмы к свету, а наоборот, то тогда начнётся настоящий кошмар, и перед ним все деяния чёрного демиурга или чёрных демиургов покажутся детским лепетом.

Единственной надеждой в этом случае оставались в отдельно взятом месте Звезды Мироздания обе Матери-Земли, а в масштабе всего местного Мироздания – Матери-планеты. То, что они были высшими судьями, успокаивало Митяя, но не настолько, чтобы он уже ни о чём не думал. Тут требовалась взаимная проверка на «вшивость», и именно над тем, как её провести, он и хотел подумать, сидя в одиночестве на Луне в кратере Вернадского. Подумать над тем, как поступить с людьми на Земле разумнее. Дать людям новые знания – проще всего, куда труднее будет изменить их мировоззрение. Это была, по сути, неразрешимая задача, а ведь таких планет, как Земля, насчитывалось огромное множество, и простых разумных существ, живущих точно так же, как подавляющее большинство людей на этой планете, было намного больше, чем демиургов.