Великая замятня - [20]
И именно из тех уездов пошел крестьянин-старожилец в ополчение Минина и Пожарского, оставив землю, заботу о ней женам, сестрам да подросткам-сыновьям. Стены Москвы увидели того, кто был извечным сидельцем-собственником на Вологодской, Ярославской, Костромской, Нижегородской, Белозерской, Тверской и других землях. Земский собор, призванный создать новую Российскую государственность после Смутного времени, имел многие голоса крестьян из тех земель, и они в основном решили судьбу Отечества.
Первым делом вновь созданного правительства стало восстановление порушенного крестьянского строя. Оно считало, что только «прожиточное и семьянистое» земледельческое население составит оплот государства и предохранит от прихода «всяких воинских людей». Из скудных сбережений давались на обзаведение ссуды деньгами и зерном, оказывалась помощь при падеже скота, неурожае, пожарах. Поддержанное правительственными мерами началось движение крестьян на юг, за Оку, в сторону Воронежа, Дона и Сейма. Указом от 7 февраля 1628 года разрешалась продажа по цене полторы десятины за рубль «порозших земель» в вотчины «боярам и приказным людем и мочным гостем», то есть всем, имевшим право владеть землею. Законом 1641 года разрешалась раздача участков порожних земель на льготу сроком на 15 лет с обязательством расчистить и завести хлебопашество. Взятый участок после 15 лет становился собственностью лица, его возделывавшего.
И пошло так-то. Шаг за шагом правительство настойчиво призывало население к возобновлению хозяйственной работы, и крестьяне возвращались на покинутые ими земли. Главный глас того времени: чтоб земля «из пуста в живущее выходила». Она повсеместно отдавалась в пользование как служилым, так и тяглым людям. Правительство издавало законы о правах владения землею. В них указывалось, что земля должна принадлежать тем, кто получил на нее соответствующие документы. Никто не имел права выдать такой документ, кроме правительства. Было установлено два вида служилого землевладения — вотчинное и поместное. Появилось и землевладение гостей и ямщиков. Но основным землевладением полагалось черное — крестьянское. Оно было и хуторским, и надворным, и общинным. И сколько земель принадлежало тем владельцам крестьянским? Трудно сказать. Но одно ясно: помнился народный озноб — всего-то минуло несколько десятилетий после Смутного времени. Потому и береглась земля крестьянину, а там, где он обильно полил ее потом в тяжком труде, подняв ее плодородие и обустроился, — она негласно считалась его собственностью. И руку на нее никто не смел поднять!
Все эти меры привели к тому, что к середине XVII века «живая» пашня уже составляла около половины возделываемой земли, то есть восстановилась типичная паровая зерновая система — трехпольная. И только по северным и восточным окраинам сохранялась ляденая система, то есть переложная (лесопольная). К этому времени сложилась и определенная система землепользования. «Государева десятинная пашня» (земля большого дворца) пахалась вольнонаемными людьми за плату, установленную в разряде. Она обрабатывалась крестьянами как повинность или отдавалась им на разных условиях «за малой выгодностью». Иногда повинность заменялась оброком — вносился «посопный хлеб» натурою или деньгами в отдельных местах. Такая пашня в основном существовала в центральной части — близ Москвы. Боярская пашня принадлежала служилым людям и пахалась крестьянами или реже холопами, «деловыми людьми». Монастырская или владычная пашня обрабатывалась крестьянами того села или деревни, вокруг которых она находилась, или монастырскими «детенышами». Имелись и холопские земли, как было, например, в вотчине князя Хованского в Суздальском уезде. Но большая часть земли принадлежала крестьянам и обрабатывалась ими. Размеры крестьянской пашни при однолошадном хозяйстве носили название обжи или выти — 10—15 четей, или 5—7,5 десятины, в поле и на всех угодьях—15—22,5 десятины. А трехлошадное хозяйство именовалось «сохой». Для сравнения укажем, что запашка для дворцовых вотчин составляла в среднем 3,3 десятины на двор, монастырских — 23 и служилых — 6 десятин.
В 1667—1669 годах в Бежецком уезде дворцовые крестьяне имели в среднем на двор 2 лошади, 2-—3 коровы, овец и свиней. В те же годы белгородские крестьяне на правах черного землевладения имели в среднем на двор 2—3 лошади, 2—3 коровы, 8 овец и по 7—8 свиней. Неурожаи, связанные с природными невзгодами, отступили. Множились села и деревни, ширились вокруг них нивы, украшалась земля храмами и монастырями, плодилась российская народность, возрастала простая радость бытия. От Вологды до Курска колосились на полях рожь, пшеница и ячмень. А горох, гречиха, просо и лен, репа на севере дополняли царство зерновых, И уж, казалось, пошло на поправку и надолго крестьянское дело. Но вот исподволь то там, то здесь, особенно в уездах округ Москвы, появилась нравственная зараза, тянувшаяся из вотчинных хором. С одной стороны, менялась юридическая природа поместья, а с другой — все вольготнее раскидывались вотчинные земли без крестьян, но с холопским трудом. Служилый человек все больше не сознавал разницы между своей собственностью — вотчиной и собственностью государственной— поместьем. Он распоряжался в поместье как полновластный хозяин. Увеличивались средние размеры поместий. Служилые люди платили за 40 четей земли столько же, сколько крестьянин за 1 четь. Подкрадывалось незаметно слияние вотчины и поместья. Характерное различие крестьян, указанное в Соборном Уложении 1649 года,— вотчинных, находившихся в личной собственности, и поместных, обрабатывавших государственную землю, — быстро забывалось. Вместе с тем черное землевладение сокращалось как весенний снег под солнцем, и росла крестьянская аренда земли на правах оброка или барщины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?