Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - [57]
Наши шантеклеры и в ус себе не дуют. Слава Богу, что выступление Италии все-таки морально хотя подбодрит наши войска, и они на позициях кричали уже по сему случаю «ура», на что немцы отвечали, что «зато мы у вас отобрали Перемышль и взяли 20 тысяч пленных».
17 мая. Жарко, бездождье. Телеграммы все в таком роде, что «захвачено нами у неприятеля несколько пулеметов, 60 пленных, в том числе много офицеров[455](sic!)… Величаво прет на нас колосс, забирая и отнимая у нас методически территорию за территорией, а мы все хвастаемся и кричим «ура», вырывая у него по волосикам из его шерсти!! Несмотря на выступление Италии, я предчувствую, что тевтоны заносят над нами еще где-то могучий свой кулак. Мне думается все-таки, что с точки зрения реакционной ортодоксии в интересах охраны и укрепления своих «исконных» начал государственности, России, как военно-деспотической державе, не следовало бы воевать с Германией — державой, в к[ото]рой кулак, да еще бронированный, возведен в идеал, обеспечивающий человеческое благополучие. С упомянутой точки зрения, между Россией, с одной стороны, и Германией и другими державами одинакового с ней государственного режима — с другой, должна была бы существовать взаимная дружба и круговая порука… Но случилось то, что случилось! России на ратном поле посчастливилось очутиться в благодатнейшем сообществе с государствами прогрессивно-демократического строя. В хорошем же сообществе и плохой человек делается хорошим. Так отчего бы нам не надеяться, что и теперешнее боевое союзничество России с державами благороднейшего режима не повлияет впоследствии самым благоприятным (хотя бы смягчающим!) образом и на ее собственный режим, особенно если и после войны продолжится между союзниками и entente cordiale[456], и формальное соглашение идти рука об руку против внешнего врага? Да здравствуют же наши союзники как защитники России и от ее внутренних врагов — «волков в овечьей шкуре»!! Ура!
Широкогоров[457] (приват-доцент Юрьевского университета), подвизающийся здесь в общественной организации, передавал о пассаже, как приехавший в 1-ю армию помощник верховного начальника по санитарн[ой] и эвакуационной] части генерал Поливанов[458] был изумлен при представлении ему начальника санитарн[ого] отдела полковника Донштрубе[459] и его помощника — тайного советника д-ра медицины Феодосьева… […]
18 мая. […] Не предвидится и конца кровавому кошмару. Как я устал, устал… А для наших штабных эта война — как хорошо оплачиваемая статья; кажется, что чем дольше будет тянуться — тем будет желательнее. Узко одностороннее развитие их и ограниченность умственного кругозора — поражающи. Как я одинок здесь… […]
21 мая. […] Полковник мой отлично отмеблировал себе квартиру и уже устраивает для нужных ему людей вечеринку с картами и прочими онёрами… А я… я… предпочитаю быть в «блестящем одиночестве»: при моей личной и мирской скорби мне так легче.
Зашел вечером после прогулки на Неман к сестрам в Гродненский госпиталь, у к[ото]рых ни разу еще не удосужился быть, несмотря на постоянное их приглашение как «доброго, хорошего Вас[илия] Павл[ович]а». Узнал, что будучи представлены все к наградам медалями одинаковых степеней[460], получили они медали разных достоинств: кто покрасивей и поинтересней были для дежурного генерала — то получили высшую степень, менее же соблазнительные для него получили низшие степени; «видных фамилий» также получили высшие степени медали… Мне было очень неловко перед сестрами. Опять симптом: как у нас применяется закон…[461] «Горе вам, фарисеи-лицемеры… Гробы повапленные…» […]
22 мая. Свершилось! По источникам военных информаций все у нас шло неизменно прекрасно, «дезорганизованных» и «глупых» австро-германцев «искусным управлением и маневрированием» наших войск мы постоянно колотили да колотили… Перемышль пал! Предвижу, несдобровать и Львову. На душе грустно-прегрустно; одно утешение — не послужат ли наши поражения с сотнями тысяч уложенных зря жизней к скорейшему обновлению нашей многогрешной Руси — «Соединенных Губернаторских Штатов» — Руси беззакония, произвола, полицейского усмотрения и пр. мерзостей.
Совершившееся событие аппетита за обедом ни у кого не расстроило и не помешало нести всякие вздорные и пустые разговоры. Мы позорно разбиты… Ну, гг. военные, для пользы дела не нам ли, врачам, взять теперь командование полками и дивизиями? А вы продолжайте быть санитарными начальниками! […]
Радко-Дмитриев[462] — балканский герой! — отстранен от командования 3-й армией[463]. Пленные немцы говорят, что летом пособерут они хлеб, а к осени захватят Варшаву. Не случилось бы этого еще гораздо ранее!
23 мая. Погода райская; в резком контрасте с ней трагически складывающиеся для нас события текущей великой войны… Перед германцами мы оказались полными банкротами; не пора ли капитулировать? Интересно, как будут теперь извертываться военные обозреватели прессы, убаюкивавшие общественное мнение нашими
