Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - [36]

Сегодня — Введение во храм Божией Матери; сходил к обедне в костел, где совершал богослужение наш православный священник; хор телеграфистов недурно пел. Солдатики, ставя каждый свечку, преусердно молились. […]

22 ноября. Погода хорошая, 1° тепла[272]. Из Гольдапа прибыл санитарный поезд с ранеными. Бои разгораются. Командующий армией сегодня в хорошем настроении. Получил от своих из Москвы тревожную телеграмму со справкой о моем здоровье. Давно им не писал; было не до того, и времени не видишь, как оно бежит; а трепанга так много, что голова идет кругом. Отягчающим фактором безрадостной жизни здесь является наша российская склонность друг под друга подкладывать всякую пакость — стремление положить на лопатки не столько неприятеля, против кого ведется война, сколько своего брата сослуживца.

В Россию многие из офицерских чинов усиленно пересылают награбленное в неприятельских городах имущество… […]

23 ноября. […] Встретился с комендантом; передавал мне, что нынешней ночью производил он дозор и обыски по домам, в нек[ото]рых из них оказались скрывавшиеся пруссаки, в подземельях попрятавшие свой живой и мертвый инвентарь; обнаружены подземные кабели, по к[ото]рым неприятелю сообщается все, что у нас делается. Не думаю, ч[то]б[ы] мы могли скоро отсюда продвинуться вперед, а опасение имею, что могут нам устроить то же, что и для армии Самсонова. […]

Приехали представители Петербургского] купеческого общ[ест] ва, привезшие солдатикам и теплую одежду, и всякую всячину. Прибыл на обслуживание армии еще передовой отряд имени русского учительства с уполномоченным Генрихом Фаль- борком[273] и старш[им] врачом Гольдбергом, объявившие, что желают работать «на самых передовых позициях»; состав[лен] отряд из интеллигентных] молодых людей; я им объяснил, где они должны находиться, ч[то]б[ы] принести наибольшую пользу для той цели, ради которой предназначен отряд. […]

24 ноября. […] Посетил один из госпиталей, расположившийся здесь в «Hotel Conditorei» со зрительным залом и сценой; в первом размещены б[ольн]ые и раненые, во второй же устраивается батюшкой церковка. По телеграфным донесениям и по наличию приток раненых и б[ольн]ых поражающе пал. По пути встретил группу немецких женщин с детьми, к[ото]рых приветствовал «гут морген», они жалобно просили дать им хлеба и соли. […]

Смещенным от должности оказывается еще и командующий 2-й армией Шейдеман[274], недавно получивший «Георгия»; упорно передают, что великий князь — Верх[овный] главнокомандующий — Ренненкампфу в гневе за его неудачные действия побил морду. Давно бы следовало! […]

Вышел приказ главноком[андующ]его армиями С[еверо]-3[ападного] фронта № 235 (секретно) от 18 ноября, предписывающий принятие самых энергичных и суровых мер (до расстрела по полевому суду) относительно бегунцов — воинских чинов всех категорий — для возвращения их в пополнение рядов частей войск; указывается в этом приказе, что в числе раненых нижних чинов имеется немалый процент членовредителей. Ох, эти «чудо- богатыри», «витязи», как называются наши «серые» в газетах! Во внутренних губерниях имеется, как мне передавали верные люди, масса эвакуированных этих «чудо-богатырей» с легчайшими ранениями рук, составляющих объект нежных миндальничаний со стороны наших акробаток благотворительности.

Прискорбное событие[275]: в Брест-Литовске произошел внезапный взрыв 40 тысяч снарядов в складе! Где зарыта собака? Газеты пестрят разжигательскими сведениями о «зверствах» германцев; не верил и не верю я в специальные германские зверства (эти легенды, может быть, и необходимы для подъема духа наших масс!), я верю лишь — в зверства вообще войны!

Комизмом дышит от сообщения о переименовании разных немецких колоний у нас в России на русские названия. Говорят, будто и бывший арестант Рейнбот испросил высочайшее разрешение именоваться по-иному — «Резвым»! […]

25 ноября. […] Разговорился со встретившимся мне интендантом Краевским: он в отчаянии, что мы, и войска в особенности, очутились в пустыне (за разрушением городов и селений), где недели через полторы-две нельзя будет достать уже ни корма, ни других предметов первой необходимости; все надо привозить и привозить; сооружение же у нас подъездных путей — еще в стадии благих пожеланий; все — видно — страшно издергались и дьявольски утомлены. […]

По поводу слухов о мире издан приказ командующего № 203 от 23 ноября, гласящий так: «За последнее время с легкой руки разных зловредных болтунов среди офицеров и нижних чинов нек[ото]рых частей идут разговоры о скором якобы заключении мира, причем называются даже и сроки его заключения. Приказываю объявить для всеобщего сведения, что по воле государя императора мир будет заключен только тогда, когда неприятель будет окончательно разбит и сам запросит мира и пощады. Всякий воинский чин должен думать» и т.д.

А вот приказ еще более интересный — № 204 от 23 ноября: «Из доклада о нападении немцев на окопы одного из полков 84-й дивизии выяснилось, что занимавшие окопы нижние чины оказались почти в беспомощном состоянии, так как окопы были вырыты настолько глубокими, что из них было невозможно стрелять. Напоминаю, что всякий окоп должен быть приспособлен, прежде всего, для удобной стрельбы, и затем уже для укрытия. Приказываю пересмотреть все окопы и устранить замеченные недостатки в отношении удобства стрельбы из них. Сивере». О Святая Русь — это ты!!