Великая война. 1914–1918 - [72]

Если бы русские развили успех, они могли бы разгромить весь австрийский фланг, но генерал Николай Рузский проявил осторожность и преследовать врага не стал. 3-я армия Брудермана избежала уничтожения. Сложилась странная ситуация, хотя и не такая уж редкая в истории войн, прошлых и будущих. Обе стороны недооценили то, чего им удалось достигнуть. Русские посчитали, что с их стороны это была всего лишь весьма успешная оборона, и остановились для перегруппировки сил[281]. Австрийцы были убеждены, что одержали крупную победу на другом участке театра военных действий, а отступление 3-й армии — явление локальное и временное. Если направить Брудерману подкрепления, он сможет осуществить двойной охват противника, который и был основой всего плана. К 30 августа фон Гетцендорф увеличил число противостоящих русским подразделений до 150 батальонов, а пушек — до 828, в значительной степени благодаря возвращению большей части «минимальной балканской группы» и присоединения ее ко 2-й армии. Поскольку Рузский не шел вперед, австрийцы решили возобновить наступление, в основном силами 2-й армии, которая сражалась справа от 3-й. Эти две армии образовали группировку, которую возглавил Эдуард фон Бем-Эрмоли — энергичный и удачливый во всем командующий 2-й армией. По приказу начальника Генерального штаба 2-я армия вновь перешла в наступление между Гнилой Липой и Золотой Липой. Результат оказался еще более катастрофический, чем в прошлый раз… На этот раз австрийцам противостояли более 350 батальонов русской пехоты и 1304 орудия. В ходе сражения 20.000 подданных империи Габсбургов попали в плен, многие тысячи были убиты и ранены.

Вопреки очевидному Конрад фон Гетцендорф продолжал верить в победу. Локальный успех на левом фланге и растягивание позиций русскими справа убедили его, что 3 и 2-я армии могут отступить за Лемберг, увлекая за собой противника, а затем можно будет перебросить с севера 4-ю армию и атаковать врага с фланга. Главная линия обороны должна была проходить по Вере-щице — левому притоку Днестра, тянувшемуся на юг между Лембергом и Пшемыслем. Причинами, побудившими начальника австрийского Генерального штаба принять этот обреченный на неудачу план, стало желание повторить успех Людендорфа и Гинденбурга в Восточной Пруссии, а также явные успехи немецкой армии на западе (решение о проведении Лембергской операции он принял до начала битвы на Марне). К активным действиям Гетцендорфа также подталкивало растущее раздражение союзников неспособностью австрийцев выполнить взятые на себя обязательства. «Наша маленькая армия в Восточной Пруссии, — язвительно сказал Вильгельм II в начале сентября представителю австрийского Генштаба в Ставке Верховного командования, — отвлекла на себя двенадцать вражеских корпусов, половину из них уничтожив, а половину потрепав. Большего от них требовать просто невозможно»[282]. Кайзер преувеличивал, но, поскольку австрийцам противостояли не больше 15 корпусов, намек был воспринят болезненно. Конрад фон Гетцендорф преисполнился решимости привести свои обескровленные и безмерно уставшие армии к победе.

В данном случае его план едва не увенчался успехом. Русские не спешили воспользоваться тем, что противник оставил Лемберг, и вошли в город только 3 сентября, позволив 4-й армии австрийцев, измотанной и ослабленной потерями, начать наступление против своей 3-й армии в направлении Лемберга. 2 и 3-я армии добились определенных успехов в районе Верещицы, на несколько дней отсрочив окружение австрийского центра, опасность которого становилась все очевиднее. Русские видели эту возможность. 5 сентября Алексеев сообщал Давыдову: «… энергичные попытки австрийцев прорвать наш фронт [к северу от Лемберга] могут рассматриваться как проявление бессилия. Настал момент для начала контрнаступления»[283]. Гетцендорф по-прежнему словно не замечал опасности. 4-я армия австрийцев продолжала наступать, пока 6 сентября не была остановлена у Равы-Русской, в 50 километрах севернее Лемберга, после ожесточенного боя с частями 3-й армии русских.

Попытки обойти с фланга превосходящие силы противника, который, в свою очередь, стремился зайти ему во фланг, грозили обернуться катастрофой. Между 1-й армией австрийцев, все еще сражавшейся с русскими на севере, и тремя остальными, участвовавшими в боях за Лембергом, образовался огромный разрыв. Больше кадровых соединений у Генерального штаба не имелось, а привлечение подразделений, составленных из резерва третьей очереди, ни к чему хорошему не привело — потери среди них были огромные. Русские тем временем ежедневно получали подкрепления, включая 9-ю армию, которая формировалась в районе Варшавы, и были готовы сомкнуть кольцо вокруг 4, 3 и 2-й армий австрийцев. Теперь 16 русским корпусам противостояли 11 австрийских, большая часть которых оказалась зажата в узком промежутке, с обеих сторон которого располагались превосходящие силы противника. И это еще не все. 1-я армия не могла в одиночку выдержать натиск русских на севере, несмотря на усилия альпийских стрелков 16-го корпуса, закрывавших разрыв между двумя частями фронта, на которые теперь разделились ударные силы австрийской армии. Конрад фон Гетцендорф обратился за помощью к немцам, но кайзер ответил: «Вы, конечно, не можете просить большего [у Гинденбурга и Людендорфа], чем они достигли»