Великая война. 1914–1918 - [169]

Недостатком мобилизационной кампании США была реакция на желание служить своей стране чернокожего населения. Уильям Дюбуа, один из лидеров черной Америки в начале XX века, первый американец с африканскими корнями, получивший степень доктора философии Гарвардского университета, профессор истории и экономики Атлантского университета, говорил: «… если это наша страна, значит, это наша война». Белая Америка между тем, особенно военный истеблишмент, продолжала считать, что чернокожие лишены боевого духа, они могут служить только во вспомогательных частях. Это противоречило фактам: «буйволы», четыре чернокожих пехотных и кавалерийских полка регулярной армии, прекрасно показали себя в войнах с индейцами. И во время Гражданской войны «черные» формирования сражались стойко. Так или иначе, с большой неохотой была сформирована 92-я «черная» дивизия, в которой некоторыми подразделениями командовали чернокожие офицеры, но в чине не выше капитана. Да, она действовала не очень успешно. В армии ее неудачи объясняли расовой неполноценностью. «Бедные негры — они просто безнадежны», — писал командир корпуса, в состав которого входила 92-я дивизия. Похоже, ни один американский офицер не хотел замечать, какое доверие заслужили у французов подразделения чернокожих сенегальских стрелков, которые во второй половине 1917 года выразили готовность сражаться, утраченную, по крайней мере временно, белыми солдатами армии. Простим американским офицерам того времени расовые предрассудки — они не могли предвидеть выдающиеся боевые качества, проявленные «черными» подразделениями в войнах, которые их страна будет вести в конце XX столетия. На Западном фронте в 1918 году неудачи подразделений, сформированных из афроамериканцев, имеют классические признаки самосбывающегося пророчества: от них ничего не ждали и они ничего не добились.

Рядовой в армии союзников, британской или французской, о расовой проблеме даже не подозревал. Она была внутренним делом американцев. Измотанным частям, которые с 1914 по 1917 год сражались на Западном фронте, появление «пончиков», как повсеместно называли американских солдат в последний год войны, дало новые надежды. Американцам — веселым, энергичным, не обращавшим внимания на трудности — везде были рады. «Скоро мы все это уладим!» — словно говорил их вид. Профессиональные военные Франции и Британии, встревоженные отсутствием у американских экспедиционных сил военного опыта, особенно в применении артиллерии и во взаимодействии разных родов войск, утверждали, что вновь прибывших можно использовать только как замену вспомогательных подразделений. Першинг был категорически с этим не согласен и настаивал, что вступление его страны в войну оправдывает только объединенная американская армия под американским командованием. Именно этот принцип обеспечит вклад американских экспедиционных сил в общую победу.

В 1781 году, в критический момент Войны за независимость, прибытие на помощь колонистам экспедиции, снаряженной Жильбером Лафайетом, обусловило перевес сил, с которым противник справиться не смог. В 1917-м появление в Европе американского экспедиционного корпуса ход событий не переломило. В начале зимы немцы, несмотря на трудности, связанные с необходимостью поддерживать австрийских союзников в 1915–1916 годах, на потери под Верденом и на Сомме, а также на неожиданное наступление русских войск в 1916-м, также сумели справиться со своими проблемами. Политический коллапс в России позволил высвободить с Восточного фронта 50 пехотных дивизий. Их можно было перебросить на запад для решающего наступления, которое принесет победу. И это были боеспособные дивизии. Полный развал русской армии в конце 1917 года дал высшему командованию Германии возможность оставить на востоке минимальные силы для поддержания порядка и экономической эксплуатации оккупированных территорий. Они состояли в основном из подразделений ландвера и немногочисленных кавалерийских частей. Ударная группа, которая сокрушила армию Керенского, — гвардейская, резервная гвардейская, прусская и северогерманская дивизии, входившие в состав довоенной регулярной армии, — была отведена с линии фронта и по железной дороге переброшена на запад. Вместе с другими частями, уже воевавшими на Западном фронте, она составила ударный кулак из 60 дивизий[616].

Германское Верховное командование, в течение долгого времени вынужденное прибегать на Западном фронте к оборонительной стратегии, проделало огромную работу, как теоретическую, так и практическую, по совершенствованию методов наступления последнего резерва, который можно было надеяться собрать[617]. Серьезным недостатком немецкой армии по-прежнему являлось отсутствие танков. Неуклюжий опытный образец еще только разрабатывался, а использовались британские танки, захваченные в 1917 году, но их было мало, очень мало по сравнению с тем, что имели британцы и французы. Гинденбург и Людендорф могли рассчитывать лишь на новую тактику артиллерии и пехоты, которая проверялась на последних этапах кампании в России и должна была компенсировать отставание в технике. В пехоту поступило много ручных пулеметов MG 08/15, очень похожих на британские и французские системы Льюиса и Шоша, а солдат обучали «просачиваться» через оборону противника, обходя очаги сопротивления, а не останавливаясь для их лобового штурма. Эта тактика стала предшественницей блицкрига, успешно применявшегося механизированными подразделениями вермахта во время Второй мировой войны. Кроме того, каждая дивизия, которая участвовала в наступлении, получила приказ сформировать специальные штурмовые батальоны легкой пехоты. Вооруженные гранатами и карабинами, они должны были пробивать узкие проходы в обороне врага, разрезая ее на изолированные участки, а там сопротивление подавляла обычная пехота, но уже медленнее.