Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке - [156]
– Слева 145 градусов – шум винтов подводной лодки!
…Никаких ориентировок о выходе наших подлодок в шифрограммах, поступивших из штаба бригады, командир не получал. «Логически рассуждая, – уверял себя Александр Иванович, – командование ни в коем случае не могло построить график выхода и возвращения своих лодок так, чтобы они встретились в подводном положении на одном фарватере!»
Вывод был однозначным: враг, каким-то образом узнав, где пролегают пути наших лодок в базу и из базы, устроил засаду…
Началось состязание умов, состязание командирской грамотности, опыта, смекалки, интуиции…
«Тринадцатая», послушная рулю, покатилась влево, курсом на вражескую субмарину. Но и на ней, несомненно, был опытный командир…
Сложная, хитроумная это игра – поиск момента для точного торпедного залпа, когда ни один из противников не видит другого. Только шум винтов – единственная зацепка, единственный ориентир. Если гидроакустик – мастер, если у него тонкий слух и точное знание характерных оттенков изменения звука при поворотах подлодки, есть шанс выйти победителем. Но если на акустической станции недостаточно опытный и умелый специалист, человек, страдающий хотя бы элементарными погрешностями слуха, если он слабо разбирается в едва заметных оттенках звука и не способен отличить, в каком положении субмарина противника, куда она поворачивает, идет на лодку или от нее, – никаких шансов остаться в живых, а не то чтобы одержать победу!
Великое счастье экипажа «тринадцатой» было в том, что Иван Шнапцев обладал поистине феноменальным музыкальным слухом. Акустик ежеминутно четко докладывал командиру о малейших изменениях в движении вражеской лодки…
– Лодка выпустила торпеды! – тут же доложил акустик.
– Право на борт!
Теперь все решали мгновения. Успеет ли «тринадцатая» уйти с курса наполненных грузом взрывчатки «сигар»…
– Стоп моторы! Заполнить быструю!..
Это был поистине гроссмейстерский ход, недаром Александр Иванович считался в бригаде неплохим шахматистом…
«С-13» стремительно упала в глубину, и в это мгновение моряки услышали, как над их головами с надрывным воем промчалась торпеда, за нею – вторая…
«А теперь вперед, только вперед! Всплыть на прежнюю глубину и гоняться, гоняться, гоняться!»
«Тринадцатая» развернулась курсом на вражескую субмарину, прибавила ход. Видимо, почувствовав, что назревает ответная атака, фашистский командир отвернул свою лодку, потом лег на обратный курс…
Больше четырех часов продолжался невидимый для глаз напряженный поединок ума, находчивости, мастерства, нервов. Этого состязания гитлеровский «морской волк» не выдержал. Одну за другой он расстрелял все свои девять торпед, так и не сумев выйти на пеленг и дистанцию точного торпедного удара, а затем постыдно бежал… Поединок этот, неожиданный и потому чрезвычайно опасный, дал экипажу «тринадцатой» основательную встряску…
14 февраля в 11.00 «тринадцатая» пришла в заранее определенную приказом точку встречи с кораблями обеспечения и сопровождения. Соблюдая все меры предосторожности, всплыла под перископ. На горизонте – никого. Только огромное поле бело-голубых пластинок битого льда. Хотя уверенно подходила к концу зима, морозы еще продолжали держаться. Вдоль берега протянулось огромное поле плотного ледового припая. Самостоятельно пробиться сквозь него вряд ли можно. Нужен ледокол.
Но в чем дело? Почему пуст горизонт? Где обещанные корабли охранения и сопровождения? Можно понять удивление и возмущение командира и вахтенного офицера… «Тринадцатая», по сути, брошена на произвол судьбы. «Где вы есть?» – полетел в эфир запрос. В ответ – молчание.
Лодка, чтобы соблюсти скрытность, снова ушла на глубину. Некоторое время спустя опять всплыла. Опять радисты запросили, где же долгожданные ледокол и корабли охранения. Тщетно! Никого и ничего. Что могло помешать выходу кораблей, нарушению обговоренного и строго установленного порядка встречи подводных лодок, возвращающихся из боевого похода? В конце концов, стоит ли ждать и сколько ждать, – это ведь не прогулочная яхта в мирном море! Минута промедления может оказаться решающей в судьбе корабля и экипажа!
И тогда командир принял решение идти в базу незнакомым фарватером самостоятельно. Подводная лодка погрузилась на перископную глубину и, опустив перископы, медленно подошла под поле битого льда. Это исключало вероятность встречи с фашистскими подлодками, обычно караулившими у опушки шхер наши возвращающиеся лодки и атаковавшими их, когда те всплывали…
«Тринадцатая» вошла под лед. Конечно же, в принципе, Александру Ивановичу были известны подходы к Ханко. В предвоенные годы, командуя «малюткой», он базировался именно на этой военно-морской базе. Правда, с того времени прошло немало – целых четыре года. Что-то подзабылось, какие-то изменения могли произойти в этом районе. Главное же состояло в том, что не знал командир об истинной минной обстановке. Потому-то именно сейчас, в таких вот условиях, ему нужен был лоцман.
И все-таки командир сумел самостоятельно провести «тринадцатую» в шхеры. Затем лодка всплыла и ревунами известила лоцмана. Часа через два он прибыл. Однако вслед поступила радиограмма с приказом следовать в финский порт Турку, куда к тому времени перешла плавбаза дивизиона «Смольный» (при чем тут «Смольный» – ведь в поход С-13 выходила от борта финского парохода «Полярная звезда»? –
