Великая Отечественная. Хотели ли русские войны? - [5]

Разумеется, это может быть теоретически объяснено тем, что оба текста составлены одним фальсификатором. Но в таком случае осведомленность и изворотливость этого человека не могут не вызывать крайнего изумления. Он знает, что именно 19 августа 1939 года (ни днем раньше и ни днем позже) в процессе заключения советско-германского соглашения произошли ключевые события, описанные в телеграмме посла Германии в Москве графа Шуленбурга так:

«Он [Молотов] настаивает на своем мнении, что в данный момент невозможно даже приблизительно определить время поездки [Риббентропа], так как она требует тщательных приготовлений… Молотова, очевидно, не трогали мои возражения, и первая беседа закончилась заявлением Молотова о том, что он высказал мне взгляды советского правительства и не может более ничего к ним добавить. Едва ли не через полчаса после завершения беседы Молотов передал мне, что просит разыскать его снова в Кремле в 16.30.

Он извинился, что поставил меня в затруднительное положение, и объяснил, что сделал доклад советскому правительству и уполномочен вручить мне проект Пакта о ненападении. Молотов не объяснил мне причины резкого изменения своей позиции. Я допускаю, что вмешался Сталин.»

До публикации в 1948 году германской дипломатической переписки Госдепом США в известном сборнике трофейных документов германского МИДа (Nazi — Soviet Relations) на всем белом свете не более десятка человек знали о том, что именно 19 августа 1939 года Сталин принял «Принципиальное Политическое Решение» заключить договор с Гитлером (и, что весьма вероятно, сообщил о нем узкому кругу своих приближенных).

В «чешском документе» присутствуют слова А. М. Александрова: «.мы не можем позволить себе, чтобы Германия проиграла». Эта фраза имеет долгую и вполне достоверную историю. Произнес ее сам Сталин поздним вечером 23 августа 1939 года в ходе беседы с Риббентропом. 18 октября 1939 года Риббентроп решил использовать эту фразу в своем публичном выступлении и, как лояльный партнер Сталина, заранее прислал текст в Москву для согласования. В версии Риббентропа слова Сталина звучали так: «Советский Союз заинтересован в том, чтобы Германия, являющаяся его соседом, была сильной, и в случае пробы сил между Германией и западными демократиями интересы СССР и Германии будут, конечно же, совпадать. Советский Союз никогда не захочет видеть Германию попавшей в сложную ситуацию».

Товарищ Сталин с пониманием отнесся к желанию министра иностранных дел Третьего рейха публично припугнуть англо-французских плутократов и лишь попросил слегка смягчить формулировки. В согласованном варианте слова Сталина прозвучали так: «Советский Союз заинтересован в существовании сильной Германии. Советский Союз поэтому не может одобрить действия западных держав, создающих условия для ослабления Германии и ставящих ее в тяжелое положение».

До публикации 1948 года об этой переписке никто не знал, как же удалось «фальсификатору» столь близко к тексту передать мысли Сталина?

Коварный «фальсификатор» действует очень хитро: с одним текстом он знакомит мировую общественность с помощью ведущего французского информационного агентства «Гавас», при этом ссылается ни много ни мало на выступление самого Сталина. Другой текст, со ссылкой на высказывания советского чиновника среднего звена, он прессе не показывает, а передает в Генконсульство далекой (не только географически, но на тот момент и политически) от Европы страны.

Все это очень странно. Гораздо более логичным представляется мне гипотеза о том, что «чешский документ» вполне достоверен и аутентичен, да и «французский» — так называемая речь Сталина — также возник не на пустом месте, а представляет собой пересказ инструкций, которые руководители Коминтерна получили в Москве на весьма высоком уровне.

Если заменить ритуальное слово «революция», неизбежное для разговоров в Коминтерне, на гораздо более адекватные ситуации слова «разруха, хаос и анархия», то простой, как и все гениальное, план Сталина предстанет перед нами во всей своей красе. Осенью 1939 года именно Германия представлялась Сталину наиболее слабой стороной конфликта, именно ей он решил оказать разнообразную политическую, психологическую, экономическую помощь с тем, чтобы вожделенная общеевропейская война не прекратилась в самом своем начале по причине быстрого разгрома Германии.

Зубастая «маниловщина»

Насколько прост и понятен общий геополитический замысел, настолько же туманной и неопределенной представляется нам военно-стратегическая составляющая «плана Сталина № 1».

Где, на каких оперативных направлениях предполагалось расширять «мировой фронт социализма»?

Удивительный документ (удивительный главным образом тем, что его вовремя не уничтожили) сохранился в недрах Российского государственного военного архива. 5 марта 1940 года заместитель начальника Особого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР майор госбезопасности Осетров пишет докладную записку наркому обороны Ворошилову:

«31 января командующий войсками Сибирского военного округа командарм 2-го ранга Калинин сделал в окружном доме Красной Армии доклад о международном положении. Калинин заявил о неизбежности большой войны весной 1940 года, в которой с одной стороны будет стоять СССР в блоке с Германией, Японией и Италией против англо-французского блока. Военные действия с Англией, Францией и их союзниками будут носить затяжной характер.»