Великая Орда: друзья, враги и наследники - [97]
В. О. Ключевский замечает: «Горечь этих рассказов, может быть, сильно преувеличенных, выражает степень ожесточения, которую Годунов и его сторонники постарались поселить в обществе» (61, с. 328). Выражает – да еще какую «степень ожесточения». Но уточним, что Борис Годунов, как нам уже известно, обладал огромным и вполне заслуженным авторитетом среди представителей самых разных слоев общества, как в Московии, так и в татарском мире вне ее пределов. И только западники, и их руководители-иезуиты, располагавшие огромными материальными средствами и сетью агентов влияния, и являлись тем самым «обществом», в котором еще с XIII века «поселилось ожесточение» против ордынской власти в Московии и Великой Татарии, а конкретно в рассматриваемое время – против ордынского царя Бориса Годунова и его сторонников.
Как видим по приведенным чуть выше примерам из пропагандистского материала западников, они обвиняли ордынского царя Бориса в отравлении царя Московии Федора, и, главное – в создании целой организации и сети агентуры для агитации и пропаганды, а также для влияния в своих интересах на должностных лиц – в том числе и военных. Это все, мол, Борис Годунов делал для того, чтобы добиться своей цели – прийти к власти в Московии вместо царя Федора. Но мы знаем – ордынский царь Борис имел достаточно власти и влияния уже при живом московском царе Федоре, выше приводились наглядные примеры оного. Поэтому вряд ли царь Борис нуждался в проведении столь масштабных «предвыборных мероприятий», приписываемых ему пропагандистами иезуитов. К тому же для создания сети агентов-пропагандистов, подкупа комсостава стрельцов-приставов и т. п. требуется, особо при уровне транспорта и связи XVI века, довольно долгое время, не говоря уже о значительных средствах – а ведь избрали Бориса на царство после смерти Федора практически сразу.
Да к тому же за время своего официального правления царь Борис, как мы видели чуть выше, никак не успел «поселить ожесточение в обществе», по крайней мере, в подавляющей части его – скорей всего, наоборот. Так что, если рассуждать здраво и объективно, выходит так, что в распускаемых слухах Борису Годунову его противники-иезуиты приписывали именно свои же действия. Это и организация мощнейшей сети агентуры, как для массовой пропаганды и агитации, так и для проведения соответствующих мероприятий – подкупа, склонения на свою сторону должностных лиц и общественных лидеров, «подготовки бояр-изменников, которые, в конце концов, убили законную власть в Москве» (2, с. 1029). И еще задачей агентуры – определенной ее части – была ликвидация неугодных западникам лиц.
Забегая вперед, заметим – после того, как наступит Смута в Московии – то есть состояние анархии и безвластия, – тогда западники под руководством иезуитов проведут уже заключительную стадию своей комбинации: «избрание царя Михаила Романова». А вот проделают это иезуиты и их подручные-западники примерно такими же методами, какие описываются в приведенной чуть выше выдержке из содержания пропаганды западников, описывающей «нечистое избрание царя Бориса». Только маскировка намерений тайных организаторов «выборов» будет гораздо совершенней – «мути» будет напущено с избытком, так что «осядет» все более или менее только к 1614 году. А после «просветления», уже в первой половине-середине XVII века, начнут полыхать войны Романовского правительства с народами России-Евразии, которые будут продолжаться почти до конца XVIII века. Эти войны были осторожно названы историками-западниками «башкирскими, казацкими, крестьянскими восстаниями».
Но вернемся в Московию самого конца XVI века. Чуть выше отмечалось, что западникам и иезуитам помог в устройстве Смуты и свержении царя Бориса именно случай: значительно облегчили задачу для начала нового наступления западников особо неблагоприятные погодные условия, точнее, природные катаклизмы, повлекшие катастрофические бедствия для Московии и многих областей Великой Татарии – подрыв сельского хозяйства, массовые неурожаи и страшнейший голод. Приведем события того времени в описании Н. М. Карамзина, который не пожалел красок в описании страданий народа при «плохом Борисе», но вынужден был, повторим, привести в своем труде достаточно и объективных сведений. Ведь рассматриваемые события происходили за пару веков «до Карамзина», и главное – сохранялось еще в народе достаточно знаний о своих предках – кто именно и чем занимался в рассматриваемый период. «При Карамзине» не так была еще стерта память народа, как это будет после воздействия на нее – еще в течение двух веков «после Карамзина» – романовской и без малого века советской антитатарской и антиордынской пропаганды. Поэтому Н. М. Карамзину надо было проявлять определенную осторожность при описании того периода. Стоит заметить – достаточно критики и обвинений в подтасовке фактов было высказано надворному историку Романовых уже его современниками (42).
Итак, с начала лета 1601 года в Московии и в прилегающих к ней областях, в основных районах производства хлеба и фуража, происходят стихийные бедствия, которые основательно подрывают продовольственную безопасность огромной державы: «Небо омрачилось густою тьмою и дожди лили в течение десяти недель непрестанно так, что жители сельские пришли в ужас: не могли ничем заниматься, ни косить, ни жать; а 15 августа жестокий мороз повредил как зеленому хлебу, так и всем плодам незрелым. Еще в житницах и гумнах находилось немало старого хлеба; но земледельцы, к несчастию, засеяли поля новым, гнилым, тощим, и не видали всходов, ни осенью, ни весною: все истлело и смешалось с землею» (58, с. 228). Как видим, не удалось собрать никакого урожая земледельцам, а скотоводы не смогли заготовить корма, следствием чего явилась гибель всего поголовья скота – что вызвало полное
