Великая Орда: друзья, враги и наследники - [100]

Теперь вернемся к царевичу Дмитрию, которого мы оставили в тот самый момент, когда он прибыл в католическую Польшу, беспрепятственно выехав из «деспотической Московии» – откуда, согласно сочинениям многих западноевропейских путешественников, якобы «никого без разрешения царя не выпускали».

На встрече с приблудным царевичем польский король Сигизмунд первым делом назначил Дмитрию, как своему сотруднику, солидное жалованье-оклад, «сказав: «мы, рассмотрев все ваши свидетельства, несомненно, видим в вас Иоаннова сына… определяем вам ежегодно 40 000 злотых на содержание и всякие издержки. Сверх того, вы, как истинный друг республики, вольны сноситься с нашими панами и пользоваться их усердным вспоможением»«(58, с. 239).

Полномочный представитель Папы Римского, посредничавший при встрече Дмитрия с Сигизмундом, «советовал действовать немедленно, чтобы скорее достигнуть цели: отнять державу у Годунова и навеки утвердить в России веру католическую с иезуитами», дабы «подчинить Риму все неизмеримые страны Востока!» (58, с. 239).

Иезуит Бареццо Барецци пишет: «Король (Сигизмунд. – Г.Е.)дал Димитрию позволение тайно набрать в Королевстве 5000 человек, которые бы выступили в поход (на Москву. – Г.Е.)и собрались около границ литовских; между ними должны были находиться и такие солдаты, которые уже воевали в Московии при Короле Стефане. С ними должны были еще соединиться 5000 Козаков, которые обыкновенно находятся в пределах Королевства: привыкнув жить грабежом, Козаки поспешно пошли к Димитрию» (12). Как видим, так называемые «козаки», действовавшие на стороне западников, были именно из тех, которые «привыкли жить грабежом» – мы не ошиблись (см. чуть выше сноску). И еще, как пишет сам Бареццо, мол, пусть «читатели не забудут, что эти слова написаны иезуитом, ревностным приверженцем Католицизма» (12). Поэтому, как увидим ниже, количество войск Дмитрия, набранных при помощи католиков-иезуитов, «ревностный приверженец» западнической версии трактовки описываемых событий снизил минимум раз в двадцать (мол, «после к царевичу Дмитрию присоединялось население, поднявшееся против царя Бориса»). Как совершенно верно заметил в данном случае Н. М. Карамзин: «Ополчалась в самом деле не рать, а сволочь на Россию» (58, с. 241).

Правда, о том, кем именно эта «не рать, а сволочь» была организована, и в чьих интересах пошла на Московию, и, главное, о том, что именно при ее помощи пришли к власти хозяева самого Николая Михайловича, – о том в трудах надворного историка, понятное дело, умалчивается. Но и за малую толику правды скажем Н. М. Карамзину спасибо – в конце концов, его тоже можно понять: или написать что-то, или вообще не писать, ну а кто захочет зело – тот разберется, и поймет…

Царевич Дмитрий, помимо своего «королевского оклада», был снабжен немалыми деньгами, «дабы он мог содержать себя сообразно со своим достоинством. С такими пособиями Димитрий отправился в Московию, находясь под руководством польского воеводы Сендомирского, который взял с собой двух Францисканских монахов (из тех, которые в Польше называются Бернардинцами, по причине преобразований св. Бернардина) и двух отцев, принадлежавших к Иезуитскому обществу, с одним из их товарищей: они, как люди, весьма добродетельные, должны были духовным оружием подкреплять войско. Эти Иезуиты были отец Николай Чиржовский и отец Андрей Лавицкий: они постоянно находились при Димитрии» (12). (Выделено мной. – Г.Е.). Как видим, многие иезуиты носили вполне «славянские» фамилии и руководили, так сказать, операцией по свержению ордынской власти непосредственно. Здесь нам иезуит Бареццо назвал имена только двух своих «отцев», рассекреченных уже на тот момент – а было их, по всей видимости, сотни, если не тысячи.

Как свидетельствует немец Патерсон, он в войске Дмитрия (то есть, западников) кроме войска из поляков и «козаков», видел еще «гвардию из ливонцев и немцев и по сотне французов, вооруженных бердышами, англичан и шотландцев. Сотником французов, вооруженных бердышами, был Яков Маржерет, секвонец» (87).

Следует сказать, что утверждения историков-западников о том, что царевич Дмитрий (точнее, западники и иезуиты, которые им руководили), несли народу Московии чуть ли не «освобождение от деспотии и процветание», мягко выражаясь, не совсем верны. Что ожидало мирное население в ходе начавшегося наступления войск интервентов– католиков, говорит следующий факт. Во время переговоров с московским воеводой Басмановым представитель царевича Дмитрия Бучинский говорил: «Я прислан моим всемилостивейшим государем, сыном блаженной памяти великого князя Иоанна Васильевича, Димитрием Иоанновичем. Небесный промысел сохранил его от смерти, приготовленной в Угличе изменником Борисом: он здравствует, и через меня, слугу своего, объявляет, что если вы покоритесь ему и ударите челом, как законному государю, то будете помилованы. Если же не согласитесь, то знайте, что всех вас предаст он смерти, и мужей и жен, и старых и малых; самым младенцам в матерней утробе не будет пощады» (85). Понятное дело, это были не пустые угрозы – вспомним русский город Юрьев, уничтоженный подобным образом немецкими крестоносцами в XIII веке – остальные русские города избежали подобной участи только потому, что «немцы зело бояхуся и имени татарского» (41), (42).