Великая Охота - [12]

Ранд отвечал немногословно. Ему нужно умыться. Найти чистую рубашку. На разговоры мало времени. Они понимающе кивали и пропускали юношу. Никто из них не знал сути происходящего, за исключением того, что он со своими друзьями путешествовал вместе с Айз Седай, что двое из его друзей — женщины, собирающиеся отправиться в Тар Валон обучаться на Айз Седай, но слова мужчин ранили, вонзаясь в душу, словно шайнарским солдатам было известно все. Она прибыла сюда из-за меня.

Ранд вихрем промчался через мужскую половину, ворвался в комнату, в которой жил вместе с Мэтом и Перрином... и застыл, как примороженный, с разинутым от изумления ртом. В комнате оказалось полно женщин в черно-золотом, все сосредоточенно занимались своим делом. Помещение было небольшим, а с такими окнами — пара высоких узких бойниц для стрел, — выходившими в один из внутренних двориков, комната ничуть не казалась просторнее. Три кровати на выложенных черно-золотой плиткой возвышениях, в ногах каждой — сундук, еще три простых стула, умывальник у двери, а в углу громоздится высокий широкий гардероб. Восемь женщин в комнате походили на рыб в садке.

Женщины едва взглянули на Ранда и продолжали выгребать из шкафа его одежду — а заодно и Мэтову, и Перринову — и заменяли ее новой. Все обнаруженное в карманах выкладывалось на крышки ларей, а старая одежда была небрежно, будто ненужное тряпье, связана в узлы.

— Что вы делаете? — спросил Ранд, когда вновь обрел дар речи. — Это же моя одежда!

Одна из женщин фыркнула, просунув палец сквозь прореху в рукаве его единственной куртки, потом кинула ее в кучу на полу.

Другая женщина, черноволосая, с большой связкой ключей на поясе, обернулась к Ранду. Это была Элансу — шатайян крепости. Он считал эту узколицую женщину домоправительницей — хотя дом, что она вела, был крепостью, и не один десяток слуг исполнял ее приказания.

— Морейн Седай сказала, что вся ваша одежда износилась, и Леди Амалиса распорядилась подарить вам взамен новую. Так что, чем меньше вы будете путаться под ногами, — твердо добавила она, — тем скорее мы с этим закончим.

Не многие мужчины смогли бы выдержать натиск шатайян, когда та хотела что-то сделать по-своему, — поговаривали, даже Лорд Агельмар, бывало, пасовал перед ней, — и она совершенно не ожидала каких-то неприятностей от молодого парня, который по возрасту годился ей в сыновья.

Ранд проглотил слова, которые уже крутились на языке, — на споры не было времени. В любую минуту за ним могла послать Престол Амерлин.

— Низкий поклон Леди Амалисе за ее дар, — промолвил он, как сумел, на манер шайнарцев, — и поклон вам, Элансу Шатайян. Пожалуйста, передайте мою благодарность Леди Амалисе и скажите ей, что я готов служить ей душой и телом. — Это должно было бы удовлетворить шайнарскую тягу к церемонности как самой Леди Амалисы, так и Элансу. — Но сейчас, если вы извините меня, я хотел бы переодеться.

— Вот и хорошо, — спокойно сказала Элансу. — Морейн Седай сказала выкинуть все старое. Вплоть до ниточки. Белье тоже.

Пара женщин искоса стрельнули глазами на юношу. К дверям никто даже и шага не сделал.

Ранд, чтобы не рассмеяться истерично, прикусил себе щеку. В Шайнаре многие обычаи отличались от того, к чему он привык, и было такое, к чему он никак не сумел бы приспособиться, живи он тут вечно. Купался он теперь в тихие предутренние часы, когда большие, выложенные плиткой бассейны были пусты, после того как обнаружил, что в любой момент рядом с ним в воду могла забраться женщина (это могла оказаться судомойка или сама Леди Амалиса, сестра Лорда Агельмара, — в Шайнаре купальни были единственным местом, где не существовало ни титулов, ни разницы в положении), надеясь, что он потрет ей спину в обмен на такую же услугу, и спрашивая, отчего у него такое красное лицо, не сгорел ли он случаем на солнце. Вскоре они поняли, о чем говорит краска на его лице, и не было в крепости женщины, которую, по-видимому, не очаровало бы смущение этого парня.

Через час я могу оказаться мертвым или чего похуже, а они стоят тут и ждут, когда я начну краснеть! Ранд громко откашлялся.

— Если вы обождете в коридоре, я передам вам оставшуюся одежду. Честное слово.

Одна из женщин тихонько хихикнула, даже губы Элансу дрогнули, но шатайян кивнула и жестом указала остальным забрать связанные узлы. Она уходила последней и в дверях, приостановившись, прибавила:

— И сапоги тоже. Морейн Седай сказала — все.

Ранд открыл было рот, но потом захлопнул. Уж сапоги-то еще были точно хорошими — пошитые Олвином ал'Ваном, сапожником в Эмондовом Лугу, разношенные и удобные. Но если для того, чтобы шатайян оставила его одного и дала ему шанс уйти, нужно отдать сапоги, то он готов на такую жертву, он готов отдать ей все, чтобы ей еще не вздумалось бы попросить. У него и так нет времени.

— Да! Да, конечно. Честное слово.

Ранд закрыл дверь, буквально выталкивая Элансу из комнаты.

Оставшись один, он бухнулся на кровать и принялся стаскивать сапоги — они были вполне хорошими: кожа, немного потертая, кое-где потрескалась, но носить их еще можно, крепкие и в самый раз по ноге, — затем торопливо разделся, бросив все в кучу на сапоги, и, так же торопясь, ополоснулся в тазу. Вода обожгла холодом; на мужской половине вода всегда была ледяной.