Великая огнестрельная революция - [30]

.

Из таблицы 3 видно, что при сохранении общей тенденции роста численности солдат под королевскими знаменами время от времени происходило их сокращение, и порой весьма существенное. Это сокращение можно продемонстрировать на примере французской королевской армии времен религиозных войн 2-й половины XVI в. Если в конце 1562 г. королевская армия насчитывала 288 рот пехоты и кавалерии, что вместе с артиллерийской прислугой составляло почти 48,5 тыс. чел., то к началу 1568 г. она выросла до 451 роты и 72,2 тыс. солдат. После этого начался стремительный спад, и в конце 1575 г. 223 роты королевской армии насчитывали всего лишь 29,2 тыс. солдат¹⁶⁰. Испания в этом плане еще показательнее – после максимального напряжения сил в Тридцатилетней войне наступил период долгого спада, в результате которого Испания «выпала» из числа великих держав. Нетрудно заметить, что сокращение армий приходилось главным образом на периоды относительного внешнеполитического затишья или внутреннего кризиса, переживавшегося, к примеру, Испанией или Францией. Вполне естественным было и сокращение армии в периоды мира. В той же Франции после завершения Тридцатилетней войны численность армии со списочных 200 тыс. солдат была сокращена к началу 60-х гг. XVII в. до 72 тыс. После того как в годы войны с Голландией в 1672–1678 гг. она выросла почти до 280 тыс., сразу же вслед за заключением мира произошло новое сокращение более чем на треть, до 165 тыс. Однако при всех этих колебаниях в последней четверти XVII и на протяжении большей части XVIII в. численность французской армии никогда не падала ниже, чем 130–140 тыс. солдат и офицеров даже в мирное время¹⁶¹, т. е. практически столько, сколько имел в своем распоряжении Филипп II во времена пика своего могущества.

Таким образом, начиная с середины XVII в. численность европейских армий круто пошла вверх. Это практически сразу сказалось и на численности войск, сталкивавшихся на полях сражений, что показано в следующей таблице¹⁶²:

Таблица 4

Численность армий в сражениях XVII – начала XVIII вв.

В итоге, если в 1609 г. в армиях стран Центральной и Западной Европы находилось под ружьем около 300 тыс. солдат, то спустя 100 лет, на завершающем этапе войны за Испанское наследство, – уже 860 тыс.¹⁶³. Существенный рост численности армий, особенно во второй половине столетия, был связан с еще одной, чрезвычайно важной чертой военной революции – переходом от временно-контрактных армий к армиям постоянным, взятым целиком и полностью на содержание королевской казны и в основе своей не распускавшихся даже в мирное время.

Этому переходу способствовал целый ряд как объективных, так и субъективных обстоятельств. Об экономической составляющей уже говорилось выше – увеличение финансового и экономического потенциала позволило отказаться от прежней практики распускать армию после завершения кампании или войны. К тому же в XVI в. войны стали «доброй» традицией и практически не прекращались. Так, Франция в 1495–1559 гг. воевала 50 лет, в 1560–1610 гг. – 33 года, в 1611–1660 г. – 41 год, а в 1661–1715 гг. – 36 лет. Между 1480 и 1700 гг. Испания участвовала в 36 войнах, Римская империя – в 25, после 1610 г. Швеция и Империя воевали каждые 2 года из 3, а Испания – 3 из 4¹⁶⁴. В результате набранные один раз, наемные армии де-факто превращались в более или менее постоянные. При этом, как отмечал С.Е. Александров, «…краткосрочное подрядное наемничество конца XV – середины XVII в. выступало в качестве эрзаца постоянной армии, в его рамках отрабатывались механизмы, на базе которых позднее были сформированы сперва постоянные наемные войска, а затем и армии Новейшего времени»¹⁶⁵.

Переход к постоянным армиям имел как свои негативные, так и позитивные последствия. Сохранение и в мирное время значительных воинских контингентов на королевской службе позволило избежать повторения ужасов войны и в мирное время. Да, наемные солдаты, набираемые опытными «антрепренерами», были настоящими профессионалами, мастерами своего дела и, что самое главное, всегда готовыми к бою. Дж. Линн приводит такой характерный для того времени пример: французский король Франциск I готовился в 1544 г. отразить вторжение англичан с севера и испанцев с юга, он заключил соглашение с Швейцарской конфедерацией о поставке ему 16 тыс. пехотинцев. Договор был подписан в июле, а уже в конце августа 16 тыс. швейцарцев, полностью готовых к бою, уже сосредоточились в лагере под Шалоном¹⁶⁶.

Однако роспуск таких армий в «межсезонье», когда в их услугах не нуждались, неизбежно влек за собой обострение социальной напряженности. Наемники, как писал Макиавелли, не умели ничего другого, кроме как воевать, и заниматься мирным трудом они не имели никакой склонности. Имея же в руках оружие, они превращались в серьезную опасность для местных властей и населения. Занимаясь грабежами, убийствами и насилиями, солдаты, временно оставшиеся не у дел, подрывали с таким трудом наведенный властью порядок, спокойствие и внутренний мир. Печальный опыт такого рода уже имелся. Подобная ситуация, к примеру, сложилась во Франции на рубеже 50-х – 60-х гг. XIV в., а затем в начале 40-х гг. следующего столетия, когда в военных действиях между французским и английским королем наступила пауза и многочисленные наемники, оставшись без работы, занялись грабежами и разбоями