Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре - [11]
Более точно вычислить даты рождения дочерей Марии можно, исходя из дат их замужества. Лаврентьевская летопись под 1187 г. помещает известие о том, что Всеволод и Мария отдали свою дочь Всеславу за черниговского князя Ростислава Ярославича († после 1205), внука великого киевского князя Всеволода Ольговича, княжившего в Снове.
В записи указана точная дата этого события – 11 июля, отмечено, что главное торжество состоялось во Владимире и на нем присутствовало много гостей[68].
Известно, что Ростислав Ярославич родился на Рождество Иоанна Крестителя – 24 июня 1174 г.[69] Невеста могла быть стольких же лет или чуть младше. В этом случае она должна была родиться около 1174–1175 гг.
Второй по возрасту дочерью Марии, судя по всему, была Елена, которая, видимо, не вышла замуж из-за какого-то физического дефекта или слабого здоровья. О ней известно лишь то, что она умерла 30 декабря 1205 г. раньше матери и была похоронена в уже основанном той Успенском монастыре[70]. Данный факт позволяет твердо говорить, что среди найденных в октябре 2015 г. в аркосолии Благовещенского придела Успенского собора Княгинина монастыря женских останков Елены не было. Поскольку она родилась где-то в середине 70-х годов XII в. и прожила до 1205 г., принадлежать останки индивида № 3 (девочки в возрасте около 9 лет) ей явно не могли. По биологическому возрасту останков ее можно было бы отождествить с индивидом № 2 (возраст около 25–30 лет), но ДНК-экспертиза показала невозможность ее родства с останками индивида № 1, отождествляемыми с Марией.
Как уже говорилось выше, Лаврентьевская летопись под 1189 г. помещает известие о замужестве еще одной дочери Марии – Верхуславы[71]. Исходя из того, что Ипатьевская летопись добавляет подробность о ее тогдашнем возрасте «осми лет»[72], можно было бы предположить, что она родилась в 1181 г.
Под 1179 г. Ипатьевская летопись сообщает о рождении у Марии четвертой дочери Сбыславы, в крещении Пелагеи[73]. Поскольку тем самым оказывается, что Верхуслава появилась на свет позже Сбыславы (Пелагеи), которую Ипатьевская летопись называет четвертой дочерью княжеской четы, это дало основание ряду исследователей полагать, что у Марии ранее была еще одна дочь, видимо скончавшаяся в младенчестве[74].
Правда, этому предположению мешают два обстоятельства – как было выяснено выше, источником сведений Ипатьевской летописи о семейной жизни Марии являлся семейный родословник ее дочери Верхуславы, которая прекрасно была осведомлена о числе своих сестер; к тому же ни в одном известном документе нет сведений о существовании еще одной, пятой дочери Марии.
Разгадка оказывается очень простой: Верхуслава являлась третьей по счету дочерью Марии, а всего у нее было четыре дочери. Здесь мы снова сталкиваемся с хронологической ошибкой Ипатьевской летописи. Как уже говорилось выше, она, в отличие от Лаврентьевской, датирует брак Верхуславы 1187 г. С учетом замечания Ипатьевской летописи о восьмилетнем возрасте невесты на момент свадьбы, можно подсчитать, что она должна была родиться в 1179 г. Но именно в этом году Ипатьевская летопись отмечает рождение у Марии младшей дочери Сбыславы. Таким образом выясняется, что Верхуслава родилась ранее 1179 г. и была несколько старше своей сестры Сбыславы. Тем самым снимается вопрос о количестве дочерей у Марии.
К тому же, как уже говорилось, заключение брака в возрасте восьми лет было бы явным нарушением церковных канонов, предусматривавших минимальный брачный возраст для девушек в 12 лет. В этих условиях ни один из священников не согласился бы проводить брачную церемонию, столь явно противоречившую каноническому праву. Как правило, в Древней Руси браки (особенно первые) заключались между супругами примерно одного возраста. Мужу Верхуславы – Ростиславу Рюриковичу – на момент женитьбы было 16 лет[75]. Если предположить, что Верхуславе на тот момент было уже минимально разрешенных 12 лет, то она родилась не ранее 1177 г. и была старше сестры Сбыславы.
В отличие от дочерей Марии даты рождения большинства ее сыновей известны. Как уже было выяснено, старший сын Константин родился 18 мая 1186 г.[76]
По данным Лаврентьевской летописи, еще одним сыном Марии стал Борис, появившийся на свет 2 мая 1187 г. в день поминовения святых Бориса и Глеба. Крещен он был в тот же день и получил имя в честь одного из своих предков[77]. Характерно, что второй княжич, как и первый, получил только христианское имя без княжеского. Но Борис прожил очень недолго. Лаврентьевская летопись сообщает о его смерти без указания даты под 1188 г., а Ипатьевская датирует это событие 1187 г.[78] Видимо, он стал жертвой эпидемии, о которой летописец писал: «Того же лета бысть болесть силна в людех вельми, не бяше бо ни одиного же двора безъ болнаго, а во ином дворе некому бяше ни воды подати, но вси лежать, боля»[79].
Можно предположить, что эта эпидемия продлилась вплоть до следующего года. Во всяком случае, под 29 сентября 1189 г. Лаврентьевская летопись сообщает о смерти еще одного сына Марии – Глеба, о рождении которого нет сведений[80]. В свое время автор первого капитального труда по русской истории В.Н. Татищев (1686–1750) выдвинул версию, что Борис и Глеб были близнецами. Но в летописях, использованных историком, таких сведений нет. Судя по всему, эта гипотеза стала плодом рассуждений исследователя, высказанных им в комментариях к своему труду: «Сей Глеб когда родился, не написано, и хотя по имени разумеется, что меньший брат Борису, но как между Борисом и Георгием особно родить время не было, то, знатно, близнецы были с Борисом или в годах рождения ошибеность»
