Великая Хорватия. Этногенез и ранняя история славян Прикарпатского региона - [17]

Источниковедческий анализ известий о хорватах, содержащихся в трактате Константина Багрянородного, дает новые аргументы в решении проблемы реконструкции ранней истории хорватов и локализации хорватских этнополитических образований. Прежде всего выясняется, что 30-я и 31-я главы, содержащие основные сведения о белых хорватах и Великой Хорватии, воспроизводят данные, подчас противоречащие друг другу и не позволяющие воссоздать четкую и последовательную цепь происходящих событий.

30-я глава существенно отличается от других по своей композиции и стилистике. У нее иная и идейно-политическая направленность. Сведения о хорватах, приведенные в этой главе, противоречат тому, что рассказывается о них в 29-й и 31-й главах: в частности, в главе 30-й проводится мысль о самостоятельном поселении хорватских племен на Балканах и об их собственной инициативе в принятии христианства, тогда как в главах 29-й и 31–36-й подчеркивается определяющая роль Византии в истории западнобалканских славян.

Согласно выводам Д. Моравчика, известия о хорватах в трактате Константина в целом представляют собой нагромождение разнородного сырого материала, не получившего надлежащего согласования и литературной обработки со стороны автора. Среди источников императора были как устные свидетельства собственных агентов и чужеземцев, так и данные официальных письменных документов, впоследствии утраченных[157].

Еще Дж. Бьюри пришел к выводу, что 30-я глава — это позднейшая интерполяция в тексте произведения[158]. Данная точка зрения в настоящее время общепризнанна, хотя происхождение, датировка и достоверность сообщений 30-й главы остаются спорными[159]. Вероятнее всего, эта глава была включена в трактат «Об управлении империей» уже после смерти Константина Багрянородного. Более того, отдельные ее части были написаны не только разными авторами, но и в разное время, не будучи подвергнуты в дальнейшем единой редакторской правке. Отсюда — явные фактические противоречия, например: дважды по-разному указаны размеры территории Далмации и Хорватии[160].

Исследователи отмечают наличие народной основы некоторых сообщений 30-й главы — хорватской и далматинско-романской. Особенно это касается эпизодов переселения хорватов и их борьбы с франками, изложенных здесь более подробно и обстоятельно, чем в 29-й и 31-й главах. Сведения же 31-й главы получены в основном из официальных византийских источников, по крайней мере, в них четче и последовательнее проводится официальная точка зрения на историю взаимоотношений империи со славянами[161].

Часть известий 30-й главы, начиная с сообщения об аварском завоевании Далмации и до рассказа о борьбе с аварами хорватов, принадлежат перу позднейшего анонимного автора, который лишь частично заимствовал их из сочинения императора Константина, соединив с известиями другого источника, не содержавшего сведений о приходе хорватов из северной Белой Хорватии и их борьбе с аварами во времена императора Ираклия[162].

Некоторые сообщения 30-й главы не могли быть связаны ни с хорватскими, ни с далматинскими народными преданиями и, в частности, сведения об императоре Отгоне I, а также интересующие нас данные о границах расселения белых хорватов[163]. Но и в этом случае не вызывает сомнения разное происхождение указанных сообщений. Для 31-й главы сведения о белых хорватах получены явно из византийского источника, на что указывают слова: «белые хорваты <…> обитают по ту сторону Туркии, близ Франгии»[164]. А 30-я глава пользуется северным источником, вероятно, франкского происхождения: хорваты живут за «Багиварией» — Баварией[165].

Согласно Г. Ловмяньскому, часть известий 31-й главы— сведения о нападении на Хорватию печенегов, расстоянии от нее до Черного моря, вооруженных силах и отсутствии флота, а также данные о религиозной принадлежности белых хорватов — не могут происходить ни из западноевропейских, ни из южнославянских (балканских) источников. По предположению историка, в значительной степени эти сведения заимствованы из восточных источников. По своему характеру они напоминают географические описания средневековых арабских авторов, не исключено наличие в них также древнерусских и хазарских элементов[166].

Примечательно, что 30-я глава, ближе стоящая к хорватской народной традиции, вообще не употребляет названия «Великая Хорватия». Здесь встречаются только этнонимы «хорваты» и «белохорваты (белые хорваты) ». Хороним «Великая Хорватия» фигурирует лишь в главах, непосредственно связанных с византийской официальной историографией и использующих характерную для нее географическую номенклатуру, в том числе хоронимы, образованные с помощью предиката «великий (-ая) ».

Вполне естественно, что сведения, восходящие не только к разным, но и во многом конкурирующим традициям, могли отразить противоречащие друг другу версии исторических событий и использовать несовпадающие по своему смысловому и территориальному содержанию этногеографические названия. Это, в свою очередь, дает право предположить, что выражения «Великая Хорватия, называемая "Белой"» (гл. 31) и «Великая Хорватия, некрещеная, называемая также "Белой"» (гл. 32) , соединяющие в себе сразу несколько разных по содержанию определений, — это искусственные конструкции, возникшие с целью устранения имеющихся противоречий. Если так, то между понятиями «Великая Хорватия» и «Белая Хорватия» не может быть полного тождества.