Великан на дороге - [11]

Где-то там, километрах в сорока, располагались две странные по форме впадины: След Ботинка и Второй След, в одной ИЗ которых, во впадине Второй След, стоял один из крупнейших Городов планеты, а рядом с ним корабль с коммуникаторами, конечная цель их пути... Можно было попробовать поймать войну маяка, ту самую, с "...Внимание! Выбрасываю...", но маяк был остронаправленный, аварийный, а мощность его боковы лепестков излучения едва ли пробивала здешнюю атмосферу н сорок километров.

Сташевский чуть оживился, шибко почесал подбородок сказал:

- Мне кажется, что в тот момент... когда взорвался любопытник... а вы были белые и тепленькие... правда, и я на грани беспамятства держался... он помолчал, хмыкнул.

- Не тяни, Святослав, - укоризненно произнес Вирт.

- Да... мне показалось, что сверху на нас упал "серый призрак"...

- Серое облако, просвечивающее по краям? - быстро сказал Молчанов.

- Да. Раньше я его, конечно, не видел, но по описаниям...

- Это он. Странно, не первый раз "серые призраки"... - Молчанов прервал речь и замолчал.

Поскольку Молчанов продолжать не собирался, Грехов сам задал вопрос, скорее риторический, чем в действительности его интересующий:

- А что такое вообще Город?

- Заколдованное королевство, - предположил Диего Вирт, - злых волшебников здесь хоть отбавляй.

- По Галкину, это коллективный организм, обладающий интеллектом, негромко проговорил Молчанов. - Впрочем, так думают почти все ученые. И я тоже, - подумав, добавил он.

- Вот тебе твое королевство, - усмехнулся Сташевский. - Это называется "умерщвление прекрасной гипотезы мерзким фактом"[ Гексли] .

Усмехнулся и Молчанов.

- Ну, до фактов еще далеко.

Грехов передал управление командиру, бодро осведомился .об общем аппетите и сходил в отсек питания. Там соорудил четыре двухэтажных бутерброда с тииксом, горячим, только изготовленным, с румяной коричневой корочкой, достал из холодильника четыре тубы с виноградным и гранатовым соком, взгромоздил все это на поднос и понес в кабину.

За время его отсутствия танк вошел в полосу "леса". Растения странных форм, то в виде гигантской шапки пушистых голубых нитей, то в виде множества шаров из спутанной "шерсти" Синего или голубого цвета, росли не густо, но благодаря своим размерам создавали впечатление непроходимой чащи.

Сташевский вел машину почти напрямую, и внешние динамики доносили частый треск и хруст, словно они давили стекло.

- Кристаллы кварца, - пояснил Молчанов, глядя на "деревья". Необычайная кристаллизация, не правда ли?

- Да уж... - отозвался Сташевский.

Через несколько минут "лес" кончился, и пошла полоса рыжей, чрезвычайно рыхлой почвы. Скорость сразу упала, пришлось увеличить тяговую мощность.

Небо потускнело, стало желтым и напоминало теперь пелену размытых дождем облаков, опустившуюся почти на голову.

Зыбкое и пухлое светило тихонько всплывало из-за нечеткой линии горизонта, видом своим могущее повергнуть в меланхолию.

Сташевский задействовал новый ориентаст, автоматически направляющий антенну приемопередатчика в сторону Станции, попробовал разные режимы, но канал приема полностью перекрывался волнами помех, а слышат ли их на Станции, они не знали.

Танк скатился в узкую долину между грядами кристаллических стометровых останцев и нырнул в облако кисейно-желтого тумана, вернее, не тумана, а дымки, видимость в которой сильно ухудшилась. Вокруг предметов засияли светлые ореолы, затрудняющие ориентирование. Прикинув свои возможности, Грехов перевел систему видения на радарное зрение. На общем экране обозначился неширокий овал, в котором тот же самый пейзаж изменил цвета в самых неожиданных сочетаниях. Дымка исчезла, гася ореолы.

На карте вычислителя вспыхнули координаты танка. До цели осталось немногим более тридцати километров по прямой.

Они уже спустились в странную долину, имеющую форму ботинка, нормального человеческого ботинка, только ненормальных размеров. Будто огромный, пятисоткилометрового роста детина спрыгнул на планету, оставил два следа глубиной в километр и испарился, заранее посмеявшись над безуспешными попытками людей объяснить форму впадин от его исполинских ног. Со Станции они просматривались довольно четко, и в коридорах Грехов видел рисунки шутников, изобразивших предполагаемый облик великана. Один из них сильно смахивал на Леваду, и, по его мнению, это было не очень остроумно.

- Стоп! - рявкнул вдруг Сташевский страшным голосом.

Грехов еще ничего не обнаружил, но руки сами рванули аварийный тормоз, танк клюнул носом, а под ними внезапно загрохотало, тяжелый гул всколыхнул воздух, и в метре от гусениц раскололась земля, образовав быстро растущую трещину.

За минуту под непрерывный гул и сотрясение почвы трещина превратилась в пропасть, противоположный край которой на некоторое время скрылся в пелене багровых испарений. В последний раз дрогнула земля, и гул оборвался. Только из пропасти доносилось клокотание и шипение, будто в огромной бочке кипела и испарялась вода.

Онемевшие, они смотрели на неожиданную преграду и молчали. И продолжение не заставило себя ждать. В глубине образовавшейся бездны что-то рвануло с оглушительным треском, и мимо танка проскользнули в низкое небо огромные ослепительные радужные "пузыри". Автоматически сработали фильтры, погасившие накал "пузырей", заревели внутренние (пробило поле!) счетчики радиации, танк закачало и поволокло от пропасти.