Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - [42]

Идем дальше и вижу: целые реки крови текут в море, и море стало красным от крови. Я от страха ужаснулся и опять спросил чудного старца: «А что это крови так много пролито?» Он опять взглянул и сказал мне: «Это христианская кровь».

Затем старец указал рукой на облака, и вижу массу горящих, ярко горящих светильников. Вот они стали падать на землю: один, два, три, пять, десять, двадцать, затем стали падать целыми сотнями, все больше и больше, и все горели. Я очень скорбел, почему они не горели ясно, а только падали и тухли, превращаясь в прах и пепел. Старец сказал: «Смотри!» И я увидел на облаках только семь светильников и спросил старца, что это значит? Он, склонивши голову, сказал: «Светильники, которые ты видишь падающие, означают, что Церкви упадут в ересь, а семь светильников горящих оставшихся — семь Церквей Апостольских соборных останутся при кончине мира».

Затем старец указал мне — смотри, и вот я вижу и слышу чудное видение. Ангелы пели: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф!», и шла большая масса народа со свечами в руках, с радостными сияющими лицами. Здесь были цари, князья, патриархи, митрополиты, епископы, архимандриты, игумены, схимники, иереи, диаконы, послушники, странники Христа ради, миряне, юноши, отроки, младенцы. Херувимы и серафимы сопровождали их в райскую небесную обитель. Я спросил старца: «Что это за люди?» Старец, как будто зная мою мысль, сказал: «Это все рабы Христовы, пострадавшие за святую Христову, Соборную и Апостольскую Церковь». Я опять осмелился спросить, могу ли я присоединиться к ним? Старец сказал: «Нет, еще рано тебе, потерпи!» Я опять спросил: «Скажи, отче, а младенцы как?» Старец сказал: «Эти младенцы тоже пострадали за Христа от царя Ирода (14 тысяч), а также и те младенцы получили венцы от Царя Небесного, которые истреблены в чреве матери своей, и безыменные». Я перекрестился: «Какой грех великий и страшный будет матери — непростительный».

Идем дальше — заходим в большой храм. Я хотел перекреститься, но старец мне сказал: «Здесь мерзость и запустение». Вот вижу очень мрачный и темный храм, мрачный и темный престол. Посреди церкви иконостаса нет. Вместо икон какие-то странные портреты со звериными лицами и острыми колпаками, а на престоле не крест, а большая звезда и Евангелие со звездою, и свечи горят смоляные — трещат, как дрова, и чаша стоит. Из чаши сильное зловоние идет, и оттуда всякие гады, жабы, скорпионы, пауки ползут, страшно смотреть на все это. Просфоры тоже со звездою; перед престолом стоит священник в ярко-красной ризе и по ризе ползают зеленые жабы и пауки. Лицо у него страшное и черное, как уголь, глаза красные, а изо рта дым идет, и пальцы черные, как будто в золе.

Ух, Господи, как страшно! Затем на престол прыгнула какая-то мерзкая, гадкая, безобразная черная женщина, вся в красном, со звездою на лбу, и завертелась на престоле, затем крикнула, как ночная сова, на весь храм страшным голосом «Свобода!» и стала. А люди, как безумные, стали бегать вокруг престола, чему-то радуясь, и кричали, и свистели, и хлопали в ладоши. Затем стали петь какую-то песнь, — сперва тихо, затем громче, как псы, потом превратилось все в звериное рычание, дальше — в рев. Вдруг сверкнула яркая молния и ударил сильный гром, задрожала земля и храм рухнул и провалился сквозь землю. Престол, священник, красная женщина — все смешалось и загремело в бездну. Господи, спаси! Ух, как страшно! Я перекрестился. Холодный пот выступил на лбу у меня. Я оглянулся. Старец улыбнулся мне. «Видел?», — сказал он. — «Видел, отче! Скажи мне, что это было? Страшно и ужасно!» — Старец ответил мне: «Храм, священники, люди — это еретики, отступники, безбожники, которые отстали от веры Христовой и от Соборной и Апостольской Церкви и признали еретическую живообновленческую церковь, которая не имеет благодати Божией. В ней нельзя ни говеть, ни исповедоваться, ни приобщаться, ни принимать миропомазание». — «Господи, спаси меня грешного, пошли мне покаяние, смерть христианскую!» — прошептал я. Старец успокоил меня: «Не скорби, молись Богу!»

Мы пошли дальше. Смотрю — идет масса людей, страшно измученных, на лбу у каждого звезда. Они, увидев нас, зарычали: «Молитесь за нас, святые отцы, Богу, очень нам тяжело, а сами мы не можем. Отцы и матери нас не учили Закону Божию и даже имя христианского у нас нет. Мы не получили печати дара Духа Святаго (а красного знамени)».

Я заплакал и пошел вслед за старцем. «Вот, смотри, — указал старец рукою, — видишь?» Вижу горы. Нет, это гора трупов человеческих вся размокла в крови. Я перекрестился и спросил старца: «Что это значит? Что за трупы?» — «Это иноки и инокини, странники и странницы, за Святую Соборную и Апостольскую Церковь убиенные, не пожелавшие принять антихристовой печати, а пожелали принять мученический венец и умереть за Христа». Я молился: «Спаси, Господи, и помилуй рабов Божиих и всех христиан!» Но вдруг старец оборотился к северной стороне и указал рукой: «Смотри!» Я взглянул и вижу: царский дворец, а кругом бегают разной породы животные и разной величины звери, гады, драконы, шипят, ревут и лезут во дворец, и уже полезли на трон Помазанника Николая II. Лицо у того бледное, но мужественное, читает он Иисусову молитву. Вдруг трон пошатнулся, и пала корона, покатилась… Звери ревели, бились — давили Помазанника. Разорвали, растоптали, как бесы в аду, и все исчезло…