Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - [145]

Умный подросток быстро понял, что если природа наградила его таким необычным талантом, за который другие готовы хорошо платить, то следует заниматься развитием этого таланта. Тогда плата еще вырастет! Вольф работал в паноптикуме, но опыты в клинике профессора Абеля не прекращались, и в результате открылось, что Мессинг обладает и другими способностями медиума и гипнотизера. Более того, ему стало под силу восприятие и самостоятельная передача мысленных приказов.

Цельмейстер сумел по достоинству оценить успехи своего подопечного, и благодаря его старанию Вольф стал одним из артистов всемирно известного цирка Буша, а именно факиром. Он прогуливался по битому стеклу, его кололи иголками, а он не ощущал боли. Он безошибочно находил различные спрятанные предметы, короче говоря, демонстрировал дежурные цирковые чудеса. Он забыл про голод, зарабатывал теперь много, но не переставал тренировать и развивать свои способности. «Я начал тренироваться. В свободные четыре дня недели я ходил на берлинские базары. Вдоль прилавков с овощами, картофелем и мясом стояли краснощекие молодые крестьянки и толстые пожилые женщины из окрестных сел. Покупатели были редки, и в ожидании их многие продавцы сидели, задумавшись о своем. Я шел вдоль прилавков и поочередно, словно верньером приемника, включая все новые станции, «прослушивал» простые и неспешные мысли немецких крестьян о хозяйстве, оставленном дома, о судьбе дочери, вышедшей неудачно замуж, о ценах на продукты, которые упрямо не растут».

Мессинг учится «слышать» без слов, телепатически. Он пишет об этом так: «Дело в том, что я не всех людей одинаково хорошо «слышу» телепатически — пусть простят мне этот глагол «слышать», абсолютно не передающий сущности явления. Суть в том, что чужое желание я ощущаю как бы собственным желанием. Ощущение появляется во мне ощущением же. Если мой индуктор представит, что он хочет пить, и я стану ощущать жажду. Если он представит себе, что гладит пушистую кошку, и я почувствую у себя в руках нечто теплое и пушистое. <…> Вот в чем разница слов «слышать» в обычном понимании и в телепатическом понимании, как я его применяю здесь. Итак, мысли и чувства не всех людей я одинаково хорошо «слышу». Одни «звучат» в мозгу моем громко, другие — приглушенно, третьи — совсем шепотом, из которого долетают только отдельные слова».

В 1915 году, уже в разгар Первой мировой войны, Вольф вместе с цирком совершает гастрольное турне. В Вене одно из представлений цирка посетил Альберт Эйнштейн, который по окончании шоу прошел за кулисы, познакомился с Мессингом, сказал юному дарованию пару лестных слов и пригласил его к себе в гости. Эйнштейну тогда было всего тридцать пять лет, однако имя его уже гремело, поэтому приглашению Вольф необычайно обрадовался. Дома у Эйнштейна его удостоил своего знакомства еще один, не менее известный человек — профессор Венского университета, невропатолог и психиатр Зигмунд Фрейд. Отец психоанализа тут же начал эксперименты. Распоряжения мыслью отдавал Фрейд, выказавший себя задорным шутником, несмотря на свои солидные 65 лет. О заданиях Фрейда вспоминал позже с улыбкой сам Мессинг: «До сих пор помню его мысленное приказание: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернувшись к Эйнштейну… выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Взяв пинцет, я подошел к великому ученому и, извинившись, сообщил ему, что хочет от меня его ученый друг. Эйнштейн улыбнулся, подставил мне щеку. Второе задание было проще: подать Эйнштейну его скрипку и попросить его сыграть на ней. Я выполнил и это безмолвное приказание Фрейда. Эйнштейн засмеялся, взял смычок и заиграл».

После завершения экспериментов все уселись за стол, и вечер пролетел в непринужденной беседе. Вольф чувствовал себя в компании этих двух гениев совершенно свободно, не мешала ни разница в возрасте, ни в общественном положении.

Не исключено, конечно, что Фрейд и Эйнштейн просто хотели помочь симпатичному еврейскому юноше, они ведь и сами были евреями. И своим приглашением на ужин, экспериментами и беседами они оказали ему моральную поддержку. Как бы там ни было, новость об ужине в доме Эйнштейна, растиражированная газетами, способствовала росту известности Мессинга. Знакомство это, вероятно, способствовало и заключению контракта Мессинга с импресарио на международный сольный тур, длившийся целых четыре года. Он вернулся в Польшу богатым и знаменитым.

Но изменился не только он, изменился и мир. Польша, в которую в 1921 году возвратился Мессинг, к тому времени обрела самостоятельность, перестав быть составной частью России. А государству всегда нужны солдаты, поэтому Мессингу пришлось прервать выступления и отправиться служить в армию. На смену сценическим костюмам пришла военная форма. Но маршировал на плацу и учился стрелять из винтовки новобранец Мессинг очень недолго. Узнав, что в Войске Польском появился солдат с такими выдающимися способностями, с ним захотел познакомиться Юзеф Пилсудский — «начальник Польского государства». Вольфа спешно переодели в штатское и отвезли в резиденцию правительства. Там как раз проходил великосветский прием, Пилсудский обожал устраивать светские рауты и удивлять гостей необычными развлечениями. Так что Мессинг появился в качестве своеобразного «угощения». Вспоминает он сам: «Меня ввели в роскошную гостиную. Здесь было собрано высшее придворное общество, блестящие военные, роскошно одетые дамы. Пилсудский был одет в нарочито простое полувоенное платье без орденов и знаков отличия. Начался опыт. За портьерой был спрятан портсигар. Группа придворных следила за тем, как я его нашел. Право же, это было проще простого! Меня наградили аплодисментами. Более близкое знакомство с Пилсудским состоялось позднее в его личном кабинете. «Начальник государства», кстати, это был его официальный титул в те годы, был суеверен, любил «счастливое» число тринадцать».