Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - [12]

Немалое время он таким своим поведением и жуткими воплями пугал ничего не разумеющих людей, потом один из пожилых горожан, наделенных мудростью, сообразил: надо прятать добро, нажитое трудами тяжкими, в каменные погреба с запирающимися железными дверьми. А вскоре полыхнул огонь по городу, и ужасный пожар уничтожил в одночасье торговые ряды и практически все деревянные постройки. Лишь благодаря предупреждению блаженного Иоанна те калужане, которые прислушались к его словам, сберегли хотя бы самую ценную часть своего имущества.

К великому сожалению, несмотря на то, что он был одним из известнейших русских юродивых Христа ради, сохранилось очень мало фактов из жизни блаженного Иоанна.

Что касается пребывания в Ростове, куда он пришел около 1580 года, там блаженный стал дружен с преподобным Иринархом Затворником. Навестив его как-то раз, он посоветовал ему носить на теле железные кресты и предсказал учительство его повсеместное и польское на Москву: «Даст тебе Бог силу провидения, даст поучать людей от востока до запада, наполнять землю учениками, отводить людей от пьянства. За беззаконное же пьянство и разврат Господь Бог нашлет на Русскую землю иноплеменных. <…> Но их Святая Троица Своею силою прогонит».

Вскоре Божий промысел привел Иоанна в Москву, где он поселился у собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. В Москве за ним закрепились такие прозвища (не считая прозвища Московский), как Большой Колпак, Великий Колпак или Великоколпачник, Железная Голова, а причиной вроде бы послужило ношение им необычного головного убора, немалого веса колпака (в поздних вариантах Жития — шапки) из железа. Между тем отдельные современные исследователи подвергают сомнению эту версию происхождения характерного прозвища святого блаженного и настаивают на том, что А. С. Пушкин, который, создавая образ юродивого Николки для своей драматической трагедии «Борис Годунов», в первую очередь подразумевал Иоанна, допустил поэтическую вольность. Точнее сказать, в «Годунове» просто-напросто отразилось бытовавшее тогда представление, что блаженный Иоанн носил на голове колпак из железа. Наиболее же вероятно, что своего легендарного прозвища широко известный московский юродивый удостоился за то, что в качестве верхней одежды он использовал хитон с широким валяным капюшоном. Это находит частичное подтверждение в иконописных образах Иоанна, на которых он представлен в хитоне с большим капюшоном или с большим колпаком под мышкой или в руках. В иконописных подлинниках (по списку Г. Д. Филимонова) внешний вид этого юродивого описан так: «Подобием старообразен, брада невелика, едва мало знать; главою плешив, лицом морщиноват, власы русы, назад свалилися; свита празеленная, пуговицы до подолу; в левой руке клюка, и колпак велик, ноги босы». Что касается наилучшего изображения блаженного Иоанна, то считается, что оно представлено на «Древе государства Российского» (другие названия: «Похвала Владимирской иконе Божией Матери», «Насаждение древа государства Российского») — одном из вариантов Владимирской иконы Богородицы, созданном в 1668 году знаменитым русским московским иконописцем Симоном Ушаковым[10].

Страстные порицания московского юродивого заставляли испытывать робость не только тех, кто пьянствовал, но и тех, кто имел власть. Он всех без разбору уравнивал перед Богом, кому угодно, невзирая на происхождение и звание, Блаженный Иоанн мог без боязни изречь правду в лоб, что и характерно для настоящего юродивого. Призывая народ молиться и каяться, святой ходил по всему городу, однако большую часть времени он пребывал на Красной площади, где загадочными словами, несвязно предсказывал грядущее лихолетье, повторяя то и дело, что на Москве будут множество «видимых бесей» (позднее эти его слова были интерпретированы как пророчество о событиях Смутного времени).

В позднейшем предании, которое нашло отражение в агиографических текстах XIX–XX веков, сообщается, что блаженный нередко вступал в острые дискуссии с боярами и даже, останавливая его, часто беседовал с Борисом Годуновым, всесильным главой правительства при Федоре I Иоанновиче. Он якобы даже говорил будущему царю: «Умная голова, разумей Божьи дела! Бог долго ждет да больно и бьет!»[11]. Мрачнея лицом и ничего не отвечая, Годунов следовал дальше, быстро крестясь. Вместе с тем он не позволял трогать Иоанна: или относился с доверием к его пророчествам, или не решался наказать юродивого, облеченного любовью народа.

Каждый раз, когда бывало вёдро, Иоанн становился на колени в центре площади, вскидывал голову и с молитвой на виду у прохожих продолжительное время неотрывно глядел на солнце. Тем, кто пенял ему, что он себе глаза попортит, и спрашивал, для чего на солнце смотрит не щурясь, блаженный отвечал: «Промысел это мой, про солнце праведное помышляю».

Московский люд привык круглый год видеть на Красной площади босоногого юродивого в позвякивающих под его власяницей тяжелых веригах. Настоящий сын своей родины, блаженный Иоанн не столько к собственному спасению стремился, сколько пекся про спасение своих соотечественников. Благодаря Божьему промыслу сподобившись пророческого дара, он предсказывал будущие трагедии и тем самым побуждал сограждан своих молиться об их предотвращении и каяться. Подвижник был способен духовным взором прозревать тайники душ людских, и это позволяло ему правдиво, открыто и со всей суровостью порицать греховное, порочное бытие своих единоземцев, говоря им нелицеприятную правду.