Велесова ночь - [35]

– Истинно святой! Вот видишь, барыня, а ты не верила. А вот он какой, мой Осип. Сам мне говорит, что как же может ему кусок в горло лезть, если он сначала с этими убогими не поделится.

Анна пробурчала нечто нечленораздельное, сунула кошель с месячным содержанием в руки блаженно улыбавшейся карлицы и отправилась восвояси. На обратном пути ноги сами собой привели к почти достроенному зданию Успенского Собора. Уже издали залюбовалась. Шестистолпный храм строго и величаво высился в центре площади. Она представила его законченным, с пятью золотыми куполами, возносящимися в небо, и еще раз восхитилась талантом его творца. Аристотелю Фиорованти удалось совместить в одном здании столь дорогие русскому сердцу традиции древних зодчих с последними инженерными изысками своей родины. Внутрь собора из осторожности заходить не стала и уже приготовилась уходить, как за ее спиной удивленный голос произнес по-итальянски:

– Боярыня Анна?

Она обернулась. Главный архитектор не сводил с нее вопрошающий взгляд.

– Чем обязан такой чести, боярыня? Не часто вы интересуетесь жизнью ваших соотечественников! – с обидой проговорил он.

Анна вспомнила, что две недели назад отказала на приглашение на обед. Хотя меньше всего она хотела обидеть Аристотеля. Просто в последнее время у нее практически не оставалось времени ни на что. Надо было самой навестить старого архитектора и не передавать отказ через Василису, отругала она сама себя.

– Мне просто захотелось посмотреть, – пробормотала она.

– По приказанию царьгородской царевны или по собственной воле? – в голосе вновь прозвучала обида. Его явно задевало благоволение Софьи к Альбинони.

– По собственной воле и по нужде, – осторожно начала Анна и взглянула на собеседника.

– Не связана ли эта нужда с желанием Великой княгини узнать, кто отравил некую ключницу, имя я запамятовал, в доме, где остановились Альбинони? – выручил ее Фиорованти.

– Откуда вам это известно?

– Новости по Москве быстро разносятся, было бы желание их слушать.

– Вы совершенно правы, – замешкалась она.

– И, как я полагаю, вы решили проверить, не причастен ли я к этому и узнать мой распорядок дня.

Она только кивнула, неожиданная проницательность старого архитектора лишила ее языка. Заметив смущение молодой женщины, Аристотель сменил гнев на милость.

– Ну что ж, удовлетворю ваше невинное любопытство, боярыня, пройдемте ко мне.

Боярыня последовала за Фиорованти в небольшой, наскоро срубленный домишко, служивший, помимо всего прочего, рабочим кабинетом. Архитектор предпочитал большую часть времени находится рядом с собственным детищем, отлучаясь только для докладов во дворец.

– Так какого дня это произошло? – Услышав ответ, он видимо задумался, потом уверенно продолжил. – В тот день мы вместе с Федором Курицыным ездили сначала на разработки белого камня в Мячкове, потом осматривали кирпичный завод, что я поставил у Андроникова монастыря. После был на приеме у государя и во дворце же остался на вечер. Мой сын Андре и мой слуга Пьетро были вместе со мной. Так что, я думаю, что вам не представит трудностей проверить все самой. Конечно, я вполне мог нанять кого-то, но тут уж придется вам поверить на слово, никого я не нанимал. И… – он несколько замешкался, – простите любопытство, это случайно не братья Альбинони вам эту идею о моей причастности подкинули.

– Я просто вспомнила спор ваш с великой княгиней, когда вы ее от сотрудничества с Альбинони отговаривали. Да и никогда между вами особой симпатии я не замечала, – как можно тверже ответила Анна.

– А, это, – понимающе улыбнулся Альбинони, – знаете, между архитекторами всегда существовало и будет существовать соперничество. Творческие люди редко любят друг друга.

– Это мне известно, – согласилась Анна.

– И Альбинони – действительно темные лошадки. Но справедливости ради требует признать, что Луиджи – талантливый, даже гениальный архитектор, а расчеты Лоренцо показывают, что наукой этой он владеет в совершенстве, – в задумчивости произнес Аристотель и тут же добавил, – но все-таки о них никто ничего не знает, и до Москвы они строили исключительно дома.

Анна подумала про себя, что в огород любого иноземца в Московском княжестве вполне можно было кинуть камень, и она сама была не исключением. Да и вообще, большая часть иностранцев, слетавшихся со всей Европы в Московское княжество, были авантюристами всех мастей. Да по другому и быть не могло. Чтобы отправиться почти на край света, надо было быть или искателем приключений, или любителем легкой наживы, или… человеком, которому было что скрывать и кому на родине угрожала расправа. Впрочем, и о самом Аристотеле слухи ходили самые разные.

– Хотя, если задуматься, – продолжал Фиорованти, – есть еще одна причина, которая привела Альбинони в эту страну. Та же, что и меня.

– И что это за причина, если не секрет?

– Не секрет. Если задуматься, не каждому, даже самому талантливому и умному, архитектору выпадает удача построить церковь. Память человеческая – штука капризная и короткая. Поэтому строительство храма для нас – это невероятная удача. Это, если хотите, билет в Вечность…