Велес - [3]

— Бывший спецназ? — спросил я. — Слушай, давай разойдёмся по-хорошему. Ты уйдёшь туда, откуда пришёл, а я про тебя забуду.

Он зло ухмыльнулся, и я понял, что он не уступит. В его мире такое предложение было проявлением трусости, а жизнь мало чего стоила. Если не вырубить его, то он убьёт меня. Ну что ж, значит, так тому и быть.

Он резко выбросил вперёд руку с ножом, целясь мне в лицо. Я уклонился и одновременно ударил его рукой в кадык. В боксе такой удар называется в разрез. Парень согнулся, выронил нож и захрипел. Я сломал ему кость, и теперь он лежал на земле, задыхался и смотрел на меня стекленеющими глазами. Впрочем, трахеотомию я сделать всё равно не смог бы.

Я почувствовал себя очень плохо, меня бросило в жар. Мало того что я не собирался его убивать, но мне ещё и чертовски не хотелось объясняться с полицией по поводу этой драки.

Я подошёл к Максу. Он уже не дышал и лежал в луже своей крови. Жизнь покинула его тело. Не могу объяснить, что произошло, но я вдруг почувствовал, что могу всё исправить. Я положил правую руку на его живот, через минуту лицо Макса перестало быть бледным как полотно, он закашлялся, и я услышал его прерывистое дыхание. Я продолжал держать свою руку около раны ещё около получаса, и кровотечение остановилось. Дыхание Макса стало спокойным, и он открыл глаза.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Наверное, уже да.

Я помог ему подняться, и мы вместе дошли до нашей комнаты охраны. Его рубашка и брюки были все в крови.

— Как ты это сделал?

— Что именно?

Он молчал минут десять, потом заговорил:

— Понимаешь, меня и ножом били, и сознание я терял, но это было совсем другое. Сейчас я точно знал, что умер. Моя душа поднялась в небо, и я видел сверху, как ты убил этого парня. И вдруг я вернулся. Ты меня с того света вытащил. Ладно, мне нужно переодеться! — сказал Макс и стал снимать одежду. На его животе был только узкий розовый шрам. Он молча посмотрел на меня, но я не мог объяснить того, что произошло.

— Я сейчас вернусь, — сказал я и вышел во двор. Грабитель лежал там, где мы его оставили. Я обыскал его. Во внутреннем кармане я обнаружил бумажник, в котором было восемьсот долларов.

Ого, а ты богатый. Был. Тебе эти деньги больше не пригодятся, — подумал я.

Когда я пришёл в комнату, Макс уже сидел на стуле. Он полностью переоделся и выглядел почти нормально, только бледность выдавала сильную кровопотерю.

— Вот. — Я бросил на стол деньги. — Нашёл у него в кармане.

— Зачем ты их взял? — спросил Макс.

— Я должен уехать в Питер. Не хочу объясняться с полицией. Не забывай, что у меня нет документов, да и самооборону мы уже не докажем.

— Да, пожалуй. — Макс задрал футболку и задумчиво посмотрел на шрам, которому на вид было не меньше месяца.

— Я поеду с тобой. Ты спас мне жизнь.

Макс тяжело встал со стула, медленно подошёл ко мне и обнял. Признаться, для меня это было полной неожиданностью.

— Теперь ты мне как брат, — сказал он. — Так куда ты хотел поехать?

3

После обеда я обычно люблю посидеть на берегу, посмотреть на море. Наверное, прохожим кажется, что я думаю о чём-то важном. Это чушь, ни о чём таком я не думаю. У меня в это время вообще никаких мыслей нет. А если какая-то случайная мыслишка и появляется, то она медленно ползёт и, в конце концов, растворяется без остатка. Если бы не позвонил Макс, я так и сидел бы до ужина. Но сегодня пришлось отказаться от своего любимого занятия и отправиться в офис. Я и так уже опаздывал примерно на полчаса.

Когда я пришёл, мой клиент уже всем своим видом выражал недовольство.

Цена его костюма и обуви должна была внушить окружающим чувство собственной неполноценности. Гладко выбритое лицо, висящие щёки, маленькие злые глазки. Очевидно, крупный чиновник или политик. Мне он сразу не понравился.

— Вы опоздали, — сказал он вместо приветствия. — Максим Андреевич рекомендовал вас как лучшего медиума.

— Какая именно проблема вас интересует, господин Грабовский? Обычно я помогаю в лечении тяжёлых болезней, но вы не похожи на больного, — сказал я.

— Мне сказали, что вы настоящий волшебник, но я почему-то сомневаюсь.

Он сидел в кресле и сверлил меня своими маленькими глазками. Наверное, я не вызывал его доверия — слишком просто одет, офис без излишеств, хотя в хорошем районе. Впрочем, если бы он разбирался в живописи, то понял бы, что картина Эдварда Мунка на стене — подлинник.

— Я могу рассчитывать на секретность? Всё, что я расскажу вам, строго конфиденциально.

Я кивнул, демонстрируя ему своё полное внимание.

— Неделю назад, я проиграл большую сумму, человеку, хорошо известному в криминальных кругах. Некоему Петракову, если эта фамилия вам что-то говорит. У меня с собой не было денег, чтобы ему заплатить. На следующий день он явился ко мне на работу и при всех потребовал отдать долг.

Я послал его к чёрту и сказал, что если он ещё раз сюда явится, то я вызову охрану. А через два дня Петракова нашли убитым у себя дома. Естественно, видеозапись нашей с ним ссоры уже в полиции, и мои подчинённые молчать не станут. Поймите, Влад! Сам факт моего общения с Петраковым меня дискредитирует, и это ещё куда бы ни шло, но меня подозревают в убийстве! У меня есть мотив. Мои друзья в прокуратуре сообщили, что в смерти Петракова, скорее всего, обвинят меня, а теперь и дружки Петракова требуют у меня вернуть долг.