Велес - [19]

Как и в тот день, тут так же дул пронизывающий холодный ветер, а пейзаж, казавшийся из тёплой каюты таким красивым и ярким, на деле оказался неприветливым и суровым.

Я вытащил лодку подальше на песок, а когда повернулся, то увидел Перуна, выходящего из-за сосен. Он был одет в тёмное длинное пальто, чёрные брюки и туфли. Его вполне можно было принять за финского туриста, если бы не пистолет в правой руке, направленный на меня.

— Так и думал, что ты придёшь сюда, Велес. Ты предсказуем и сентиментален. Не пойму, почему я так долго боялся тебя.

— Боялся значит ненавидел. Так?

— Да. Но сейчас всё изменилось. Если ты думаешь, что я собираюсь тебя убить, ты ошибаешься. Я нашел для тебя вариант получше. Ты будешь бродить Трояновой тропой до скончания веков, делать одно и то же десятки раз, ошибаться и побеждать одних и тех же врагов. Где-то в глубине твоего разума ты поймёшь, что всё происходящее уже было, но ничего не сможешь изменить. Я отправлю тебя в прошлое, Велес, на двадцать один год, и ты опять потеряешь память. Ты очнёшься на этом холодном берегу, тебя вылечат от пневмонии, ты познакомишься с Максом и будешь оказывать людишкам мелкие магические услуги за деньги. Достойная жизнь древнего Бога!

И Перун захохотал, весело и заразительно.

— Неужели ты сам до этого додумался? Что-то на тебя не похоже. Хочу рассказать тебе одну историю, если у тебя найдётся лишних десять минут.

Я присел на камень, вытащил сигареты и закурил.

— Будешь? — предложил я Перуну.

— Почему бы и нет? Скрашу твоё одиночество, — ответил он и взял сигарету. Так мы некоторое время сидели и молчали. Ветер пел в кронах деревьев, и серые волны шумели на берегу. Потом я заговорил:

— Некоторое время назад мне поступило интересное предложение, от двух господ. Одного зовут Пётр, другого Гавриил. Они предложили мне ни много ни мало возглавить Правь и помощь в борьбе с любыми врагами. Я не отказался, так что их предложение до сих пор в силе. Мне бы не хотелось его принимать, но боюсь, ты не оставляешь мне выбора. Как считаешь, ты сможешь справиться с Гавриилом? Надеюсь, ты понял, о ком я говорю.

Я достал из кармана медальон и стал покачивать его за цепь, как маятник.

Лицо Перуна омрачилось, думаю, он узнал медальон.

— А когда в Прави поймут, кто твой советчик, от тебя отвернутся даже самые близкие друзья. Но я могу предложить тебе выход из положения, который устроит нас обоих.

— И что же это за выход, дядя?

— Ты оставляешь меня в покое, я живу с Ягой в Яви и не вмешиваюсь в твои дела. Про меня все забудут, а ты делай что хочешь.

— А как же наши многочисленные родственнички? Они тебя в покое не оставят и захотят использовать как оружие против меня.

— Я устал от войны. Меня вполне устроит спокойная жизнь, где-нибудь в красивом и удалённом месте у тёплого моря. Ну, согласен?

И я протянул ему руку. Я был уверен, что он мне не доверяет, но надеялся на слишком уж заманчивые условия капитуляции. Тем более что за моей спиной маячил грозный силуэт могучего Гавриила с его воинством. Собственно, мне нужно было от него только одно — его рука.

— Ладно Велес. Я согласен. — Произнес Перун, и протянул руку.

Я сжал его ладонь и стал делать то, чему научил меня Вий. Перун смотрел на меня сначала изумлённо. Потом вены на его руке вздулись, на лбу выступила испарина, зрачки расширились, а через его руку в моё тело мучительно перетекала душа. Он побледнел, его голубые глаза потускнели и закрылись, а я почувствовал в своём теле присутствие чего-то чужого.

— Откройся мне! — приказал я, и в моём сознании возникли картины, меняющиеся как мозаика в калейдоскопе.

Несчастливое детство, холодность близких, одиночество, неудовлетворённая страсть, ярость к врагам, неугасимый огонь честолюбия и зависти. Зависти ко мне! Если бы можно было нарисовать его душу, я бы выбрал два цвета — красный и чёрный. И ещё — в его душе не было гармонии и внутреннего покоя, так необходимых воину. Наверное, поэтому он никогда не мог победить меня в рукопашной схватке.

Всё это навалилось на моё сознание тяжёлым грузом. Я не знал, что мне делать, но наши души вдруг стали сливаться в одно целое. Его рука стала ледяной, я отпустил его душу, и она медленно возвращалась в тело. Но она стала совсем другой. В ней появилась осенняя грусть, зелень лесных деревьев, сверкание ледяных горных вершин, ликование юности, ласковая сила тёплого океана, и огонь её ярости стал гаснуть. Наверное, я сделал своему врагу воистину царский подарок.

Перун медленно приходил в себя, а я сидел рядом и смотрел на море. Наконец он перестал напоминать живой труп, и его взгляд постепенно стал осмысленным.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

Он посмотрел на меня и молча махнул рукой.

Я протянул ему зажжённую сигарету. Глоток коньяка подошёл бы лучше, но плыть на яхту ради спиртного мне не хотелось.

— Ты украл мою душу, колдун? — сказал Перун.

— Нужна мне твоя душа, тоже мне Фауст.

— Не ожидал от тебя, честно говоря.

— При необходимости я могу быть таким же коварным, как и ты, племянник. По-хорошему, ты всё равно не оставил бы меня в покое. А сейчас освободи Вия.

— Да, конечно.