Век 'Свободы' не слыхать - [5]

Кое-кто из моих бывших коллег, читая эти строки, наверняка с нетерпением ждет, когда же я наконец перейду к главному, к своего рода, так сказать, "изюминке", а именно к евреям на радио "Свобода". Ведь не все же знают, что в Русской службе "Свободы" наряду с покойным главным редактором Женей Кушевым, нашим специалистом по перебежчикам из КГБ Алексеем Лёвиным и русским по происхождению, но не по рождению (Китай) и тем более не по духу (американца переамериканит) Виктором Федосеевым я находился в числе так называемого нацменьшинства. Хотя все же проблема радио "Свобода" заключалась не только в еврейском засилье. Да и откуда американцам было получать приток свежих кадров, как не из состава так называемой третьей и четвертой волн эмиграции? Просто были люди - и была мразь, как она бывает везде, зависимо или независимо от национальной принадлежности. И если тот же Юрий Львович Гендлер был подонком, то не только по вине своего папы-еврея. На "Свободе" были и другие евреи, без русофобских заскоков, правда, всего несколько человек. Равно как русофобов этих хватало и среди неевреев. У меня язык не повернется сказать что-либо плохое о тех людях, кто ко мне отнесся по-доброму, кто бы они ни были по национальной принадлежности. Пусть их было немного, но все-таки они были. Это Юлия Вишневская и Ирина Каневская - супруга автора известной книги о Рудольфе Абеле "Охотник вверх ногами" Кирилла Хенкина. Вишневская вообще, на мой взгляд, была одним из лучших аналитиков-специалистов по проблемам Союза в Исследовательском отделе радиостанции. Это и мой бывший начальник и коллега по "Красному архиву" Хервиг Краус, удивительный по-своему немец, прекрасно говорящий по-русски и собравший уникальнейший архив по биографическим данным партийно-правительственной номенклатуры за все годы советской власти, почти безвозвратно утерянный при переезде радио в Прагу. Мы остались друзьями и по сей день. Это и Владимир Матусевич - директор Русской службы, при котором получила "путевку в жизнь" моя программа "Сигнал". Получила именно в том виде, какой ее знали и, надеюсь, еще помнят мои российские радиослушатели. Матусевич (по специальности он кинокритик, специалист по творчеству Ингмара Бергмана) оказался большим умницей, быстро понявшим, что в прежнем своем виде радио "Свобода" проиграет в вещании на Россию. Он старался изменить лицо программ. В моем случае ему было плевать, заикаюсь я или нет. Главным критерием для него было то, что я умел работать и умел делать то, что называется интересной радиопередачей. В бытность Матусевича директором Русской службы я сделал ряд передач, в которых шли беседы с генералом Филатовым, Александром Прохановым, интервью с Каремом Рашем и генералом Макашовым. Эти передачи уходили в эфир, невзирая на коридорные перешептывания, а то и прямые доносы американскому начальству, что Коновалов на деньги Конгресса США пропагандирует русский фашизм. При умном директоре Матусевиче эти передачи шли в эфир без проблем, потому что были интересны и вызывали положительный резонанс у аудитории, делая радио "Свобода" конкурентоспособным на рынке российских СМИ. После, конечно же, отнюдь не добровольного ухода Матусевича с поста директора Русской службы моя программа "Сигнал" существовала в условиях почти непрекращающейся травли со стороны его недалекого умом преемника Юрия Гендлера. Впрочем, развернутая им кампания травли моей программы затронула и моего покойного друга, одного из заместителей директора Русской службы Евгения Кушева, которого Гендлер косвенно обвинил в потворствовании моим националистическим "выходкам в эфире". Сам Гендлер, как и его "подельник" Савик Шустер, ставший при нем начальником Московского бюро РС, в отличие от не обделенного даром божьим Кушева, ничего примечательного, кроме чересчур завышенных амбиций, собой не представляли и не представляют. Выкрест Гендлер с его пустопорожней болтовней, к месту и не к месту любивший подчеркивать, что он де "гусский и пгавославный", тут же "ничтоже сумняшеся" мог заявить и такое: "Стагик, гусский народ - дугак и раб! Его нужно учить". Порой он неожиданно менял вдруг гнев на милость и, приглашая меня в кабинет на очередное собеседование по поводу содержания программы "Сигнал", не забывал налить рюмку-другую виски да рассказать очередную "хохмочку". К Гендлеру и к тому, как мне удалось на время отвадить его от моей "военно-националистической программы", я еще вернусь не раз, а пока кратко обрисую еще нескольких из числа сотрудников мюнхенской "Свободы", с кем доводилось иметь дело по работе. Над звуковым оформлением программы мне часто помогали работать Наташа Урбанская и Борис Бурштейн (Архипов). Еще я сошелся с Васей Фрейдкиным (Крупским), который работал в Белорусской редакции, где на какое-то время с его подачи подвизался и я, пока не был принят в штат Исследовательского отдела РС/РСЕ. Родился Вася в белорусской деревне Миоры в Гродненской области. Потом закончил факультет журналистики БГУ. Одно время работал в окружной газете ПрибВО. Вася неплохо разбирался в западных, да и в отечественных образцах вооружений и боевой техники, так что со временем кое-что давал и для моей программы, хотя его дурная привычка с апломбом доказывать превосходство всего американского и израильского раздражала, а потом окончательно достала. Уже почти к закрытию радио из Белорусской редакции Вася перешел в Русскую службу РС. Сейчас он, насколько я знаю, работает в качестве спеца по России для разведслужб НАТО. Приезжал даже с их делегацией в Москву. Все-таки куда ни кинь, а в кармане у него паспорт США, предписывающий соблюдать интересы этого государства. Как-то сей американо-израильский подданный позвонил и похвастался мне, что помогал "натовцам" разбираться с картами минных полей в Чечне. Слушал я этот бред "оф сивый кэбыл" и думал: "Надо же! Новая саперная тактика НАТО на минном поле всем в пример еврей заменит БМР..." Близко сошелся я, несмотря на разницу в возрасте, и с Алексеем Лёвиным, радиосвободовским специалистом по КГБ. Здесь сказывался и мой собственный интерес к этой теме плюс к тому наш общий интерес к компьютерам и баварскому пиву. Нам с Алексеем всегда было о чем поговорить. Сейчас он на пенсии в Нью-Йорке. Но все же самым близким моим другом на радио "Свобода" был покойный Женя Кушев, о котором я постараюсь рассказать более подробно в последующих главах.