Век Екатерины - [111]
А пока Попо колебался в своем выборе, Новосильцев предпринял тактически верный ход — надавил на меркантильные чувства Ромма. Встретившись с гувернером тет-а-тет, заявил ему в лоб: Строганов-старший прекращает выплату воспитателю его жалованья, коли тот пренебрегает своими обязанностями. В самом деле: в договоре речь шла о науках, а не о политике. Хочешь заниматься политикой — будь любезен отказаться от денег из России. Финансировать французскую революцию Александр Сергеевич не намерен.
Собственно, это и решило исход дела. Ромм, боясь утратить свой единственный источник существования, подчинился скрепя сердце. Он сказал Попо, глядя в сторону:
— Мон шер ами, обстоятельства вынуждают нас покинуть Париж.
— О, мсье Шарль! — в ужасе воскликнул воспитанник. — Вы сдаетесь без боя?
— Ну, уж нет! — И глаза француза вновь воспламенились. — Я всего лишь отступаю на время. Мы договорились с мсье Новосильцевым, что продолжу наши с вами штудии до конца года — то есть до окончания срока моего договора с мсье Строгановым. Мы поедем теперь в Овернь, снимем домик в деревне, вдалеке от полемик и битв, и закончим курс нашего учения. В декабре вы отправитесь в Санкт-Петербург, я ж нырну опять в гущу революции.
— Вы меня убиваете своими словами, — горестно вздохнул молодой барон. — Как же я смогу без Парижа, без вас и без Теруаж? Точно по живому разрезали…
Гувернер ласково похлопал его по руке:
— Ничего, мужайтесь, мой юный единомышленник. Стало быть, у вас такая планида: напитавшись идеями нашей борьбы, привезти их в Россию и продолжить схватку за справедливость у себя на Родине.
Помолчав, Попо согласился:
— Да, возможно, что вы и правы. Революции должны вспыхнуть по всей Европе. Дело наше будет продолжено.
— Вот и превосходно.
Глава третья
К Петербургу подъезжали в сильную метель, на caнях, специально присланных за ними Строгановым-старшим в Ревель. Путешественники ждали своего появления в российской столице каждый по-разному: Новосильцев — с чувством выполненного долга, Воронихин — с жаждой воплотить полученные знания в жизнь, а Попо — глядя в будущее с тревогой, ибо понимал, что отец и тем более государыня не в восторге от его революционных забав.
Столько разных событий случились с ними с августа по декабрь! Всех и не перечислишь…
Расставание с Теруаж, как ни странно, оказалось будничным и вполне спокойным. Революционная амазонка, выслушав невнятные объяснения юноши, высказалась презрительно:
— Я не ожидала иного. Все вы, барчуки, одинаковы. Ты барчук — и этим все сказано. Папа приказал — сразу лапки кверху, испугался гнева родителя. Вдруг лишит наследства? Вдруг рассердится, проклянет, отшлепает? Честь семьи дороже чести воина света. Что ж, катись к чертям.
— Терри, погоди, — пробубнил с досадой молодой человек. — Дело не во мне. Оставаясь в Париже, вызывая гнев государыни, я тем самым ставлю под удар моего отца. Я его люблю, это верно. И осознавать, что могу сделаться причиной его опалы, для меня мучительно.
— Что и подтверждает мои слова. Ты не стал настоящим борцом революции. Потому что настоящий борец, как я, как Дантон, Робеспьер, Марат, отрекается от всего личного во имя борьбы. Я ушла от родителей восемнадцать лет назад и с тех пор не знаю, где они и что с ними. Не хочу знать. Потому что иначе буду волноваться за них, переживать и желать помочь. Окунусь в рутину мелкого быта. Перестану думать о главном. Для борца семья — революционные товарищи. И одна цель — свобода народа. Больше ничего.
Он хотел что-то возразить, но она, выплеснув эмоции, больше не кипела и, слегка улыбнувшись, рот ему закрыла ладонью.
— Полно, полно, сладкий мой цыпленок Поль Очер. Я тебя, конечно, люблю, впрочем, не настолько, чтобы делать трагедию из нашего расставания. Вместе нам было хорошо, я согласна. И законы физиологии отменить не может ни одна революция. Просто они не должны заслонять от нас главного. Голова должна быть холодной, чтобы трезво оценивать политические реалии.
Поль Очер поцеловал даме руку и несмело заглянул ей в глаза:
— Значит, без обид? Расстаемся друзьями?
Теруаж дернула плечом:
— Почему бы нет? Каждый идет своей дорогой.
— Я тебе напишу. Ты ответишь?
— Вот еще глупости какие! — рассмеялась француженка. — Я не столь сентиментальна, как ты. Ненавижу письма. Ведь они — те же документы. Могут быть использованы врагами против нас. Никаких писем. А тем более почта работает из рук вон, и надеяться на нее трудно.
Да, прощай, Теруаж. Домик твой, с которым связаны лучшие минуты их жизни. Улочки Парижа, весь Париж, весь пьянящий Париж, как игристое вино, сводящий с ума. Доведется ли Попо вновь сюда вернуться? Сердце подсказывало, что да…
Под конец августа разместились в селе Жимо близ Риома. Но занятия мсье Шарля со своим воспитанником шли с трудом, мысли у обоих были далеко, в столице, слишком яркие впечатления они получили, и неспешная деревенская действительность не могла принести спокойствие в души учителя и ученика. Тут еще заболел Клеман — общий их слуга, добрый малый, ревностно исполнявший все свои обязанности. Выпил неосторожно ледяное молоко из погреба, простудился, началась ангина, перешедшая в пневмонию. Сельский доктор делал все, что мог, кровь пускал и давал отвары целебных трав. Но больному становилось все хуже, и в конце сентября он скончался. Бедолага Клеман! Он пятнадцать лет служил в доме Строгановых. И ушел в мир иной, справив тридцать пятый свой юбилей… Стоя у разверстой могилы, потрясенный барон даже разрыдался. На какое-то мгновение ему показалось, что могила Клемана — это некий знак, символ предстоящего. Для чего жил этот человек? Для чего родился? Что привес в наш нелепый мир? Для чего родился Попо, все они вокруг? Кто на самом деле воин света? Как отличить доброе от злого, если они бывают так похожи внешне? Как прожить, не гневя Бога? Может быть, уйти в монастырь?
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.