Вехи русской истории - [2]

Сплачивающие факторы, которые обеспечивают центростремительные силы, во многом определяются ясностью цели. В 50–60 годы ясности цели уже не было. Народ отошел от военных и послевоенных ужасов, некоторым образом избаловался, люди забыли – каково это, жить при капитализме. В партию пришли хорошие, но теоретически слабо подкованные люди. И картина постепенно начала размываться. Началась утрата идеи, сплачивающей народ. Как обычно, подсуетились и внешние враги. Все больше стали считать деньги, пошли разговоры о том, «кто кого кормит».

Украина рассказывала, что кормит весь Советский Союз. В России говорили, что мы кормим всю Среднюю Азию. Началось характерное деление на «наше» и «их», а это четкий признак центробежных сил, которые разрушают страну.

С другой стороны, меняется власть. Сначала у нас – Советы, где люди напрямую вышли из народа, где любого депутата, хоть с самого верха, можно отозвать даже решением низовой ячейки. Советы напрямую связаны и с производством, и с гражданами. Постепенно разрастался чиновничий аппарат, и уже чиновники начинают играть роль Советов. При Хрущеве, после его административной реформы, оказалось, что люди, которые принимают решения, прямой связи с народом уже не имеют. Простые люди уже не могут снять чиновника. То есть Совет уже не управляет государством. Управляет чиновник. А назначить или снять чиновника может только министерство.

В стране действовали и центробежные, и центростремительные силы. В этот момент начинают играть важную роль действия конкретных лиц. Стоящая у власти и реально управляющая страной партийная и чиновничья номенклатура вроде бы и власть имеет немалую, и привилегии серьезные. Но это нельзя закрепить за собой надежно, власть не предается по наследству, любого чиновника или партийного деятеля могли в любой момент снять, отправить в отставку или на пенсию. Положение шаткое, и у чиновников неизбежно возникает мысль: а как можно закрепить свой кабинет за собой? Возникают карьеристы в правительстве, которые пытаются построить не то что коммунизм в отдельно взятой квартире, а натурально отдельное царство.

Был, к примеру, такой первый секретарь Краснодарского райкома Медунов. Он стал даже не подпольным миллионером, а подпольным миллиардером. Деятели центрального аппарата тоже стремились к материальным благам.

Возникает ситуация, когда люди или стараются нахапать власти побольше, или идут на сотрудничество с врагами государства. Известный деятель перестройки гражданин Яковлев, судя по всему, был банально завербован американцами. И, соответственно, уже как завербованный продвигал линию своих хозяев. Завербовали бы его в 50-е годы, он ничего добиться бы не смог. Если бы завербовали в 20–30-е, его бы расстреляли. Но поскольку его завербовали в 1970-е годы, то в 1980-е он смог реально навредить стране.

Таким образом, вражеские силы воспользовались сложившейся ситуацией. И дело не в том, что они дождались сокровенного момента – нет, они работали и работают постоянно. Регулярно устраивали заговоры, вербовали агентов, вредили как могли. И в 20-е и в 30-е годы, и в 50-е и в 80-е – всегда. И до революции они делали то же самое. И при Петре, и при Николае II, и при Екатерине, это было всегда. Просто когда государство крепкое и в нем преобладают центростремительные силы, работа снаружи не сильно эффективна, нужного результата не дает. А вот когда активизируются центробежные силы, проявляется совсем другой эффект.

Целостность, восприятие народа как единого целого ослабевала. Вера в то, что наша власть является властью трудящихся, нашей властью, тоже ослабевала. Идеи какой-то конкретной, четкой – уже не было. А известный интеллектуал Хрущев еще и заявил, что в 1980 году мы будем жить при коммунизме. И вот граждане ждут-ждут, и настает 1980 год.

И случается вот что: партии люди уже не верят, правительство считают чем-то далеким, кормить Среднюю Азию, Москву и так далее (нужное вписать) – не хотят. И начинают строить коммунизм в отдельно взятых квартирах. Государство ослаблено. И в нем завербовать агента, готового на что угодно, гораздо легче.

Когда началась Перестройка, страшно вспомнить – сколько граждан бросилось разворовывать свою собственную страну! Искусственный дефицит, умело создаваемый торговлей, делал свое дело. Все вроде бы есть, но либо нужно стоять в очереди, либо как-то унизительно доставать из-под полы. Налицо были некие проявления кризиса. Это была коммунистическая страна, и кризис был – коммунистический, и ликвидировать его надо было коммунистическими же способами. Весь инструментарий был, и в 30-е годы почему-то отлично получалось.

Но Советский Союз в это время утратил в значительной мере идею и цель, которая объединяла народ. И старые коммунистические методы уже не сработали бы. Люди не поняли бы, зачем это. В 30-е годы люди понимали, зачем это, в 20-е понимали, после войны понимали. А в 80-е – уже не понимали.

Привнесение капиталистических элементов разрушало советскую экономику. Шла вялая, но уверенная реставрация капитализма, идейный откат. Бороться с кризисом даже не пытались. Пытались осуществить реставрацию капитализма. А для этого нужно было всего-то разрушить единый Советский Союз и сделать так, чтобы народ захотел этого и стремился к этому. Для этого надо было создать в общественном сознании образ невыносимого адского социализма и в противопоставление к нему – благостного капитализма со ста сортами колбасы, где все хорошо, все сыты и богаты.