Вехи - [3]
Я полагаю, что у меня есть время сказать пару слов относительно так называемых курсов "литературно-художественного творчества". Эта пара слов: "Не нужно их!" Творчеству нельзя научить. Можно научить грамматике и композиции, но невозможно научить писательскому творчеству. И всякий, кто претендует на это, — обманщик. Творческие личности не обучаются, они обучают сами себя. Вы не можете научить писателя творить. Никто не учил Шекспира, или Марка Твена, или Эдгара Аллана По, или Стенли Гарднера, или Рекса Стаута, — и никто не может научить Вас.
Я обязан моей жене за ее определение термина "сюжет".
"Сюжет, — сказала она мне, — это нечто, выдуманное профессорами английского языка, чтобы объяснить то, что Писатели все равно делают".
Может быть, и существуют авторы, которые разрабатывают сюжет своих произведений, я никогда ни одного не встречал. Да, конечно, автор часто набрасывает контуры того, что он хочет написать. Он может ссылаться на этот контур как на "сюжет". Но я никогда не слышал о работающем писателе, который бы беспокоился о таких вещах, как "катастрофа", "развязка в драме", "развязка", "завязка", "осложнения", "драматическое единство" и тому подобных понятиях, и он не позволит своему наброску превратиться в прокрустово ложе. Как только его герои оживают, как только он может слышать их голоса, они начинают жить самостоятельной жизнью, они поступают как им нравится, и они разбивают этот набросок на куски.
Это не мое личное восприятие, я слышал об этом много раз от других авторов.
Теперь вернемся назад к научной фантастике. Более 90 % всей научной фантастики — это хлам. Это пример проявления закона Старджона: 90 % чего угодно — это хлам. Это наверняка верно для всех видов искусства: взгляните вокруг себя. Пьесы, кинокартины, поэзия, музыка, скульптура, живопись, литература — почти все это хлам.
И это всегда было верно. На каждого Бетховена, или Микеланджело, или Рембрандта были, по крайней мере, дюжина соперников, которые работали достаточно хорошо, чтобы зарабатывать на жизнь, но чья работа не выдержала испытания временем.
То же верно и для научной фантастики. Г.Дж. Уэллс написал большую часть своих научно-фантастических произведений три четверти века тому назад — и их до сих пор читают. "Человек-невидимка", "Война миров", "Машина времени" — эти книги есть в каждой публичной библиотеке, их можно найти в книжных магазинах, они выставлены в витринах. А как с серийными изданиями Франка Рида, выходившими в то же самое время, исключительно популярными и относившимися все, как одна, к научной фантастике? Кто сегодня их читает? Кто даже слышал о них?
Мы обнаружим ту же градацию в современной научной фантастике от комиксов типа Бэка Роджерса до романов класса "1984" Джорджа Оруэлла и "Прекрасного нового мира" Олдоса Хаксли. Кто из Вас слышал о той или другой книге — или "1984" или "Прекрасный новый мир". Пожалуйста, поднимите руки.
Благодарю Вас. Кто из Вас читал ту или другую из этих книг? Хорошо. Кто читал обе — и "1984", и "Прекрасный новый мир"?
Спасибо. Я думаю, тени Оруэлла и Хаксли имеют основания быть довольными; одна книга вышла 25 лет назад, другая немного более 40. При тридцати тысячах новых названий, выходящих ежегодно, трудно вспомнить даже бестселлеры 5- или 10-летней давности. И тем не менее эти две книги и сейчас свежи, и сейчас оказывают влияние. Каждая из них заставляет нас думать, и мрачные предупреждения, заключенные в них, даже более настоятельны теперь, чем когда они были опубликованы.
И обе общепризнаны как настоящая английская литература.
И обе — подлинная, научная фантастика.
Что такое научная фантастика?
Это не пророчество. Несмотря на бесконечный список предметов, появившихся в научной фантастике прежде, чем они стали физической реальностью, — радиолокация, подводные лодки, телевидение, автомобили, танки, летательные аппараты, космические корабли, спутники связи, пересадка органов, гигантские счетные машины, атомные бомбы, атомная энергия — назовите сами, что хотите, — научная фантастика не пророчество.
Она и не чистая фантазия[1] — хотя невежественные в науке критики часто затрудняются отделить одну от другой. Я не принимаю фантазию; я получаю от нее удовольствие и иногда сам пишу ее. Но фантазия — не научная фантастика
Научная фантастика — это реалистическая литература.
Аналогично — не художественной литературой являются направленные в будущее так называемые "сценарии", исходящие от Гудзоновского института, Римского клуба и корпорации Рэнд. Они отталкиваются от существующего мира и пытаются экстраполировать возможности нашей будущей истории.
Они задают себе вопрос типа: "Что будет, если…?". Что будет, если дюжина или около этого менее устойчивых наций получит атомное оружие? Что будет, если мы потеряем Панамский канал? Что будет, если кто-нибудь изобретет Машину Судного дня и она попадет в руки безумного диктатора типа Гитлера? Что будет, если мы окажемся отрезаны от нефти Ближнего Востока? Что будет, если Китай и Россия нанесут удар друг по другу?
Эти футурологи работают группами, используя компьютеры и много других вспомогательных средств.
Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988) — «Гранд-мастер» американской и мировой science fiction, неоднократный лауреат премий «Хьюго» и «Небьюла», еще при жизни обеспечивший себе место в «Зале Славы НФ», один из величайших авторов XX века, во многом определивших лицо современной научной фантастики. Его произведения экранизированы и переведены на множество языков, его неудержимая фантазия до сих пор изумляет все новые поколения читателей.Его предали. Предали те, кого он считал другом и любимой женщиной. Его гениальные изобретения — в чужих руках, а сам он — проснулся после гипотермии спустя тридцать лет после того, как еще можно было что-то изменить.
За эту книгу Хайнлайна называли милитаристом.Когда Землю атакует опасный враг — совершенно чуждая и бесконечно далёкая от людей цивилизация багов — разумных насекомых, смелым и отважным звёздным десантникам остаётся только одно: встать на защиту родной планеты. В этой войне нет места перемирию и поиску понимания между врагами. Вопрос может решить только сила.Но «Звёздный десант» — не просто боевик. Это ещё и социальная фантастика. В описанном обществе тяготы, лишения, боль и смерть солдата — добровольная жертва, которую он должен принести, чтобы получить право решать за других…© alex2Премия за достижения в научной фантастике (Премия «Хьюго») в 1960 г. (категория «Роман»).
Роберт Хайнлайн вошел в американскую литературу в начале 40-х годов и оказал глубочайшее влияние на развитие в ней научно-фантастического жанра. Вот как оценивает его творчество Артур Кларк: «Боб Хайнлайн — один из основателей современной научной фантастики и первый исследователь многих тем, ставших за последнее тридцатилетие основными в ней. Вряд ли будет преувеличением сказать, что влияние, оказанное им на развитие жанра, можно сравнить только с влиянием, оказанным Уэллсом, также посеявшим семена, всходы которых с энтузиазмом пожинали последующие поколения фантастов».
Джонатан Хог не помнит, что он делает днем. Совсем! И прибегает к помощи частных детективов, чтобы выяснить это. То, что те выясняют, может напугать кого угодно…Из этого романа вышли такие голливудские шедевры, как «Матрица» и «Быть Джоном Малковичем». Именно в этом романе у небоскребов впервые появились несуществующие этажи, а реальность превратилась в бесформенную серую массу, которая проглядывает сквозь щели в декорациях жизни. Хайнлайн создал очень убедительный роман о том, что мир перестает существовать в тот самый момент, когда мы перестаем о нем думать.
Земля безнадежно обречена – коварные пришельцы с Титана, тайно высадившиеся на нашей многострадальной планете, начали свое победное шествие, превращая ничего не подозревающих людей в своих рабов. Эти твари, слабые и беспомощные в собственном теле, паразитируют на людях, подчиняя их своей воле и используя для достижения своих целей. Их хитрости и коварству нет предела, но на пути инопланетных захватчиков встают доблестные агенты таинственного Отдела – глубоко законспирированной спецслужбы, о существованиикоторой знает лишь президент США..
Герой — землянин Майкл Валентин Смит, воспитанный древней мистической марсианской цивилизацией — возвращается на Землю, где, благодаря своим способностям к экстрасенсорному восприятию и особой философии (соединение религии, любви, аутотренинга, мистицизма и оккультизма, сексуальной «либерализации», теории коммун-«гнезд» и т. п.), а также помощи друга и учителя — экстравагантного адвоката, резонера и всезнайки Джубала Хэршо, становится мессией. Успеху романа, местами перегруженного диалогами и монологами, способствовала иконоборческая позиция автора, смело пошедшего на низвержение многочисленных табу НФ — в основном сексуальных и религиозных, ярко, сочно выписанные характеры, а также в немалой степени отстраненная авторская ирония.Альтернативные названия [= Чужой в чужой земле; Пришелец в земле чужой; Чужак в стране чужой; Чужак в чужом краю; Чужой в стране чужих].
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.