Ведущий в погибель - [234]

— Я сам не ждал, — выговорил Курт с принужденной улыбкой. — Воистину женщина — орудие Дьявола.

— «Ни жен, ни детей, ни возлюбленных»…

— Теперь уж точно, — уверенно согласился он. — В этот раз нам повезло, но удача табуном не ходит. Если тебя снова утащит стриг или огнедышащий дракон — оставлю на съедение. Тебе стало легче?

— О, да, — усмехнулась Адельхайда, передернувшись. — Гораздо.

— И все-таки мы с Александером сделали то, что никакая зондергруппа не сумела бы.

— И все-таки это было глупо.

— А люди часто делают глупости, когда… — начал Курт и, запнувшись, неловко кашлянул, зачем-то посмотрев в распахнутое окно. — Да… — неопределенно произнес он, не глядя на собеседницу. — Когда теперь уедешь из Ульма?

— До конца дознания я уж точно останусь, — словно не заметив его оговорки, ответила Адельхайда. — Во-первых, я замешана в деле как свидетельница и потерпевшая. Если я уеду до окончания расследования, могут задуматься над тем, кто мне дал такое право и почему. Во-вторых, как агент Его Величества я обязана остаться и наблюдать, дабы после отчитаться пред его светлыми очами. Он мне не простит, если что-то я оставлю без внимания, что-то не учту или не узнаю. Я тут императорские глаза и уши.

— Ты уже отправила отчет о произошедшем?

— Скоро здесь будут императорские войска, — кивнула она. — Как принято выражаться в таких случаях — «ограниченный контингент».

— Ограниченный — чем?

— Думаю, фантазией Императора, — пожала плечами Адельхайда. — К счастью, она у него чрезвычайно развита.

— Это обнадеживает… Надеюсь, Александер тоже ушами не хлопал, и конгрегатские силы тоже прибудут вскоре. Надеюсь, прежде императорских. Ничего плохого не хочу сказать о славных воинах нашего славного правителя, однако застолбить территорию хотелось бы первыми; кроме того, на аресте и допросах мои познания заканчиваются. Что и с кем делать дальше, мне должны указать сверху, дабы после не выяснилось, что я обратил в пепел какие-то важные планы и упования.

— Уже говорил с кем-то из арестованных? Что-нибудь узнал?

— Шутишь, — отметил Курт. — Я только проснулся. Для начала хотел убедиться в том, что вы оба в порядке, и поддержка запрошена. Выйдя от тебя, зайду к Александеру, выясню, отослал ли он одного из своих почтовиков, и тогда уже со спокойной душой займусь делом.

— Значит, у меня есть еще время для отдыха, — вздохнула она, сползая на подушку головой. — Все еще не могу отойти. Головокружение, слабость… А ты на ногах. И впрямь, о твоей выносливости не напрасно ходят легенды.

— Попросту у меня выбора нет, — покривился он. — Хотя я с превеликим удовольствием повалялся бы в постели тоже.

— Все зависит от желания, — улыбнулась та. — Найди способ добраться до этой постели.

— Я добрался до тебя в замке, заполоненном вооруженными людьми и стригами. Думаю, в комнату в гостинице я уж как-нибудь попаду.

— Нужно ли это, — посерьезнела Адельхайда, и Курт передернул плечами:

— Все возможные глупости уже совершены. Все ошибки, какие только мыслимы, сделаны. Чего опасаться теперь?.. А кроме прочего, как насчет многими веками практики учрежденного вознаграждения победителю?

— Бестактный, бессердечный, меркантильный, корыстный вымогатель.

— У женщин весьма странная манера говорить «да», — улыбнулся Курт, поднявшись, и отступил к двери. — Отдыхай. Силы тебе в любом случае еще понадобятся. Я еще вернусь — для продолжения допроса.

На его сумку, перевешенную через плечо, владелец «Моргенрота» взглянул мельком, ничего не спросив, но явно задумавшись над тем, откуда и почему она вдруг взялась, и не задумал ли майстер инквизитор начать конфискацию личных вещей госпожи графини; или, быть может, обрел от нее некое подношение, в просторечии именуемое взяткой. Курт вышел на улицу неспешно, сейчас жалея о том, что не отправился на свой обход верхом — вопреки дифирамбам, спетым ему Адельхайдой, ощущал он себя все же слегка разбитым и усталым, и голова, случалось, начинала кружиться слабо, но всегда неожиданно и противно.

От гостиницы он успел отойти на десяток шагов, остановившись чуть в стороне от запруженной людьми середины улицы и глядя на четверых носильщиков, с натугой ступающих мимо; в носилках покачивалось хорошо знакомое лицо Вильгельма Штюбинга. Мгновение помедлив, Курт развернулся и зашагал обратно, вновь переступив порог «Моргенрота».

— Графиня фон Рихтхофен снова снимает половину этажа, — предположил он, не дав растерянному хозяину сказать ни слова. — Верно?

— Да, майстер… — начал владелец, и Курт кивнул наверх:

— Вторая половина свободна?

— Свободна, майстер инквизитор, — напряженно подтвердил тот.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул он. — В таком случае — ее займу я.

— Что, простите? — оторопело обронил хозяин и, спохватившись, поправился: — В том смысле… Сколько комнат?

— Все. Ну, — подбодрил Курт, когда тот замялся, — не стесняйтесь. Задайте вопрос, который вертится у вас на языке — «могу ли я себе это позволить». А впрочем, не надо, я отвечу сразу. Разумеется, не могу. Счет за услуги перешлите Вильгельму Штюбингу. Вы наверняка его знаете, это член вашего городского совета.

— А господину Штюбингу известно об этом? — осторожно уточнил владеделц, и Курт усмехнулся: