Ведомые духом - [13]

— Я не говорил, что со мной не договоришься. Но в пять монет мне обойдется лишь содержание тебя и твоей жены на корабле. Кстати, за женщин я беру двойную цену.

— Да за девяносто золотых я могу купить себе дворец в Алмааге. Капитан, мы разве будем жить в золотой каюте и есть золотую еду?! — Дуглас возмутился. Но о расценках в Алмааге он не имел ни малейшего понятия.

— Ни на какое другое гарунское судно вы не сядете, Дуглас, — вступил в разговор Верзила. — Все галеры идут без остановок до Гореста, а уже на обратном пути заходят в Тайраг, Рустанад за новым грузом. Я видел тебя днем в порту, ты должен был узнать, куда держат курс гаруны. А морийские суда начнут ходить лишь после празднеств. Но капитан, конечно, должен отнестись к тебе как к другу и скинуть пару золотых.

— Я буду считать, что ты путешествуешь с товарищем, а не с женой. Моя цена — пятьдесят пять. — Минат вновь наполнил кружку вином.

У Дугласа пересохло в горле от отчаяния. У них от силы набиралось двадцать золотых, если бы удалось разменять серебро, а тут такие высокие ставки. Притом юноша ясно осознал, что не имел другого выбора. То, что Минату было наплевать на попутчика, девушка тот или парень, тайя или нет, придало рудокопу уверенности. Он решил, что не будет более касаться этой скользкой темы. А деньги можно было найти и за одну ночь. Если забрал монеты у одного, то ограбить второго и третьего намного легче. Но парень с ужасом задумывался о такой необходимости.

— Я готов заплатить двадцать и не монетой больше, — ответил он. — Если ты не согласен, я с другом пойду пешком и как раз к зиме буду на месте, но ты потеряешь прямой доход.

— А наш мальчик взрослеет, хотя не имеет в кармане денег, чтобы угодить жене, — капитан подмигнул Верзиле.

— Мы сбросим цену, Минат, за то, что он рудокоп. Не забывай, — вставил на гарунском языке Коман. Помощник до этого молча следил за беседой. Дуглас полагал, что тот будет против морийцев на борту корабля, и решение Комана немало удивило парня. Но он постарался не подать вида, что понял чужеземные слова.

— Ты понравился моему другу, поэтому моя цена — сорок, — ответил Минат. Дуглас не ожидал, что гарун сразу послушает своего помощника. Видимо, главные решения на «Великолепном» порой принимал не капитан.

— Двадцать пять, — он прикинул, за сколько монет можно продать лошадь с повозкой. Но ведь должны остаться деньги и для путешествия по Минору!

— Мальчик, я думаю, мы с тобой плохо понимаем друг друга. Я и так пошел на большие уступки, — Минат собрался подняться из-за стола, намекая парню, что разговор с ним закончен, но Коман схватил капитана за руку, пригвоздив к столу:

— Твоя жена тоже из рудокопов? Нам будет жаль отказывать твоей жене.

— Она и я из Тайрага. О рудокопах я первый раз слышу, — уверенно ответил помощнику Дуглас. Он понял, как один из матросов сказал другому по-гарунски, что рудокопа определит по запаху с закрытыми глазами, а этот пусть и не вонял, да рожа и глаза те же. Но парень старался не задумываться над подозрительными словами.

— Коман, я видел этого паренька на прошлой неделе, он приезжал со своим отцом — пчеловодом с юга. Пусть он низковат, но точно не рудокоп, — сказал Верзила. Однако, казалось, что замечание морийца гарун пропустил мимо ушей.

— Значит она тайя. Это совсем меняет дело, — проговорил Коман. — Мы просто обязаны помочь служительнице Тайры и её мужу, — слова были обращены к Минату.

Капитан все-таки поднялся из-за стола. Он был хмур:

— Нечего задерживаться на ночь на берегу. К утру «Великолепный» выходит в море, — он внимательно посмотрел на Дугласа. — За тридцать золотых увижу вас утром на борту, — гарун громко хлопнул ладонью о край стола. Дуглас понял, что этот знак подтверждал окончательное решение, и, вскочив с места, немедленно повторил жест в знак согласия с ценой. — Но лучше бы вы пошли пешком до Минора, — на прощание проговорил Минат.

Гаруны направились к выходу. Моряки обсуждали, каким скверным оказалось вино, которое, видимо, испортило настроение Минату. Хотя довольный вид помощника капитана давал им надежду на открытую бочку браги на борту.

Дуглас присел обратно за стол. Он понимал гарунов, но так и не мог взять в толк, о чем именно говорили матросы. Они явно принимали его за рудокопа, и считали своим недругом, хотя были рады взять на борт.

— Надеюсь, гаруны держат свои обещания, — промолвил Дуглас, обращаясь к Верзиле, который ещё не покинул его компанию.

— Если уж капитан огласил сделку, то на борт «Великолепного» ты подымишься. Но странно, что он пошел на такие уступки. Алмирцы никогда не упускают дополнительного навара. Обычно торг с ними неуместен, особенно в безвыходной ситуации. А ведь у тебя был малый выбор, дружище. Хочешь похитить тайю, да перед самой Свадьбой Тайры?

— О, нет. Это не то, о чем ты подумал. У нас был ребенок, у неё есть два кольца…

— Ребенок тогда не твой, и ты крадешь чью-то жену. Зачем же тебе гарунский корабль?

— Мне просто нужно побыстрее уехать.

— Мой мальчик, я тебя ни в чем не обвиняю, — Верзила встал из-за стола и похлопал Дугласа по плечу. — Но запомни, гаруны не любят упускать своих золотых. Если они уступили в цене, значит, хотят нажиться в другом на твоем пути, — он допил вино и, раскачиваясь, отправился за другой столик к знакомым, подзывая на ходу девушку-служанку.