Ведьмина генетика - [73]

Но, тем не менее, вход сюда не закрывали. С каждым годом дуэли становились все менее кровавыми, количество жертв уменьшалось, студенчество теряло свою страсть к сражениям и все больше обменивалось несколькими прицельными ударами в обыкновенной коридорной драке.

Гастон тоже не заслуживал большего, но сам же захотел вызвать на дуэль, даже перчатку невесть откуда вытащил, чтобы ткнуть ею Мартена в грудь.

Маркиз ди Брэ, к слову, не заставил себя ждать. Мартен с усмешкой услышал грохот на ступеньках — это его соперник поднимался по ступенькам и, судя по всему, во что-то врезался, — и повернулся, не рискуя демонстрировать Гастону неприкрытую спину.

Что-то он очень сомневался в том, что ди Брэ готов сражаться честно.

— Надо же! — протянул маркиз, выходя на крышу. — А я уж думал, что тебя здесь не увижу!

В лунном свете нос Гастона казался еще длиннее, прическа вызывала еще более стойкие ассоциации с петухом, и Мартен с огромным трудом сдержал рвущийся на свободу смешок.

— Как же я мог не явиться на дуэль, — закатил глаза Мартен, — когда меня вызывает сам маркиз ди Брэ! Где еще я увижу такое же смешное представление, как это? Никак нельзя пропустить!

Гастон презрительно скривился. Очевидно, сравнение сражения с Его Светлостью с каким-то там смешным представлением его отнюдь не порадовало.

— Пистолеты? — поинтересовался он, как будто Мартену действительно предоставлялся выбор. — Шпаги? — можно подумать, тут наблюдались пистолеты или шпаги! — О нет, это будет нечестно по отношению к тебе…

Это будет нечестно по отношению к Гастону, Мартен не сомневался в том, что заставил бы его плясать на этом бортике и свалиться вниз уже через несколько минут.

— Мы будем использовать магию, — решительно заявил Гастон. — Безо всякого другого оружия!

Мартен только напряженно кивнул. Становиться убийцей ему совершенно не хотелось, а значит, надо было сдерживать собственную магию. Странно, правда, что Гастон выбрал именно такое оружие — ведь он никогда не был особенно силен в колдовстве, и судя по тому, что Мартен видел в группе, ди Брэ даже не питал особенных иллюзий по этому поводу. Тем не менее, отговаривать своего врага выбирать магию он не собирался.

Гастон стал в изготовку — точнее, в то, что должно было напоминать магическую стойку, этот древний миф, в который нормальные магии давно уже перестали верить. Мартен невольно повторил его позу, должно быть, исключительно из жалости, чтобы ди Брэ не чувствовал себя совсем уж отставшим.

Принц, следуя правилам магических дуэлей, закрыл глаза, чувствуя, как вскипает в крови Гастона магия, те жалкие две или три капли, которые он мог задействовать в этой смешной дуэли. Мартен заставил себя дозировать магию — и швырнул наугад заклинанием, чувствуя, как две силовых вспышки сталкиваются, смешиваются между собой. Гастона отбросило на шаг назад — заклинание Мартена оказалось намного сильнее, не все было поглощено встречной атакой, — но ди Брэ сориентировался и тут же бросился вперед.

Мартен, не останавливаясь ни на секунду, потянул за силовые нити и атаковал следующим заклинанием. К его удивлению, оно не встретило никакого сопротивления, обожгло кожу Гастона, но не слишком болезненно, так, чтобы он все еще был способен ответить на атаку, а не упал ничком.

Принц зажег третье заклинание из своего запаса не смертельных, но зато не слишком приятных боевых заготовок, активировал его и тоже послал вперед, туда, где билась ярким светом аура ди Брэ. Заклинание достигло цели, даже ранило, казалось, маркиза, но Мартен вновь не дождался ответа. Гастон не пользовался магией, хотя упрямо продвигался вперед, игнорируя возможность атаки.

Не удержавшись, Мартен все-таки открыл глаза — и как раз вовремя.

В руках Гастона сверкнул, поймав лезвием лунное сияние, острый кинжал.

Принц с трудом успел уйти в сторону. Если б он был так же тщедушен, как и прятавшая его настоящее тело иллюзия, то, наверное, получил бы смертельный удар — но, к счастью, острие только болезненно царапнуло грудь, разрывая рубашку и оставляя пунктирную полосу кровавых капель на коже.

Мартен не знал, что видел Гастон на самом деле, может быть, то, на что и надеялся — глубокую рану на груди противника, — но губы маркиза ди Брэ растянулись в мерзкой, ядовитой улыбке.

— Будешь знать, что такое бросать вызов дворянину! — прошипел он. — Эта рана еще долго не затянется, если затянется вообще!

Неприятное пощипывание напомнило Мартену о простых ядах, к которым ему с самого детства прививали стойкость. Чем бы маркиз ди Брэ не смазал лезвие своего кинжала, это вещество не могло убить Мартена или оставить более-менее серьезные шрамы, яд только разъярил принца.

Он шумно втянул носом воздух, пытаясь воззвать к собственному благоразумию, не нападать — это могло закончиться для них обоих очень плохо. Но Гастон, очевидно, посчитал короткую паузу проявлением слабости своего противника, потому что атаковал вновь.

На этот раз Мартен не успел уйти от удара. Кинжал, метивший ему в сердце, к счастью, не попал в цель, но серьезно ранил плечо, оставив несколько глубоких порезов и одну колющую рану.