Ведьмина деревня - [13]

Хотя… Если верить сказкам, у каждой уважающей себя ведьмы должен быть какой-нибудь особенный зверь, который бы помогал ей в колдовских ритуалах и создавал в доме соответствующий антураж. Правда, в книгах этим зверем обычно являлется черный кот.

— Это ваш фамильяр? — поинтересовалась у Семеновны, с восхищением рассматривая красивую птицу.

Птица в ответ посмотрела на меня таким взглядом, что я почему-то почувствовала себя идиоткой.

— Ганс — друг, — повторила баба Зина. — Хотя, он, конечно, необычный ворон. Очень умный и способный. Как человек.

— Как же вам удалось его приручить?

— Никак. Мы просто однажды встретились, друг другу понравились и с тех пор больше не расставались.

Во взгляде ворона на мгновение скользнула настоящая нежность. Или мне показалось?..

— Это Мила, Ганс, — сказала птице ведьма. — Очень добрая и славная девочка. Она умеет превращать обычные слова в волшебные. Надеюсь, вы с ней подружитесь.

Ворон смерил меня долгим взором, а потом кивнул — совершенно по-человечески.

Я вздрогнула.

— Зинаида Семеновна, а Ганс, случайно, не оборотень?

— Нет, — ответила она и кивнула в сторону двери. — Пойдем, деточка, отсыплю тебе обережного порошка. Рыбка-то, небось, уже заждалась.

Из комнаты мы перешли в кухню. Баба Зина открыла один из шкафчиков, висевших на ее стене, загремела какими-то банками.

— Напитки предлагать не буду, — сказала она, извлекая на свет большую коричневую банку. — Не с руки мне тебя задерживать. Да ты и сама вряд ли согласишься попробовать мое угощение.

Я кивнула.

Семеновна вынула из шкафчика высокий узкий флакон и через пластиковую воронку щедро сыпанула в него какой-то буро-зеленой пыли.

— Забыла предупредить, Мила, — старушка оторвала от лежавшей на столе тряпки длинную полоску, свернула в несколько раз и ловко закупорила ею флакон. — Порошок-то мой не бесплатный.

— И сколько вы за него хотите? — поинтересовалась я.

Что ж, каждый зарабатывает, как умеет. Ничего особенного или зазорного в этом нет.

— Деньги мне не нужны, — покачала головой баба Зина. — Они мне уже ни к чему. Но я готова отдать тебе этот состав в обмен на обещание.

— Обещание? — переспросила я. — На какое же?

Старушка грустно улыбнулась.

— Я скоро умру, Мила. Совсем скоро. И очень беспокоюсь о том, что станется после моей кончины с Гансом. Птичник-то соседи разберут, да и с домом что-нибудь придумают, а вот он останется круглым сиротой. Ты — девочка хорошая и наверняка сумеешь найти с моим вороном общий язык. Позаботься о нем, пожалуйста. Поверь, много хлопот Ганс тебе не доставит — пищу добывает себе сам, клетка или вольер ему не нужны. А вот без общения он скоро зачахнет и пропадет.

— Зинаида Семеновна, — удивилась я, — почему вы решили, что скоро умрете? Плохо себя чувствуете? Так мы с бабушкой вам поможем. Я, правда, в лекарском деле новичок, однако, как выяснилось, кое-что все-таки умею.

Она покачала головой.

— Болячек у меня хватает, но лечить их нет никакого смысла. Просто подходит мое время, Мила. И с этим ничего не поделаешь, — она усмехнулась. — Твои бабушка и отец однажды здорово это время продлили. Я ведь должна была умереть еще тридцать лет назад, а Лекарцевы меня буквально с того света вытащили — организм здорово отмыли, целое ведро гнили из него выкачали. Эх… Жаль, что они умеют чистить только тело.

Несколько секунд мы молчали.

— Страшно мне умирать, Мила, ох как страшно, — тихо сказала баба Зина. — ТАМ с меня за каждый проступок спросят, а их за все эти годы накопилось столько — аж оторопь берет. Когда же я думаю о том, что из-за меня еще и птица страдать будет, совсем худо становится. Пожалей моего Ганса, девочка. Тогда уж мне уходить будет легче.

Вот что тут можно ответить?

— Я его не брошу, — пообещала ей. — Если действительно случится беда, позабочусь о вашем вороне.

— Спасибо, — Семеновна кивнула и протянула мне флакон. — Порошок этот бабушке отдай. Скажи, чтобы на закате им весь дом по периметру посыпала. Средство это сильное, поэтому пусть кидает понемногу — по щепотке на каждые три метра. Поняла?

— Да.

— И еще, Мила. Когда я отходить буду, не вздумай в избу мою приходить. И на похороны не иди. Ты сейчас, как котенок, — ни магичить, ни защищаться толком не умеешь. Мало ли что может случиться? Моя скверна должна уйти в землю вместе со мной.

…Из дома волховской ведьмы я выходила, снова чувствуя некоторое душевное смятение. Господи, когда же кончится этот долгий невероятный день?!

— Я уже хотела идти за тобой, — сказала мне Марина, когда я закрыла за собой калитку. — Что вы так долго делали?

— Ничего, — ответила ей. — Совсем ничего.

* * *

Они приехали рано утром. Постучали в дверь как раз в тот момент, когда соседский петух возвестил Волховское о том, что солнце уже показалось из-за горизонта.

Открывать мы с бабушкой пошли вместе. Она к этому моменту встала и собралась готовить завтрак, а я только-только выбралась из постели.

На самом деле, то, что сон покинул меня вместе с первыми петухами, в очередной раз здорово порадовало. Вчера мы с бабулей снова засиделись допоздна. Сначала до самой темноты посыпали отмостку дома бурой пылью, которую мне вручила Зинаида Семеновна, потом долго пили чай и разговаривали.