Ведьмин рыцарь - [18]

Джарвис на всякий случай кивнул, хотя слова зеленоволосой Тайах чем-то очень ему не понравились, а еще больше не понравилась ее попытка спрятать свои эмоции. Чувствовался за всем этим некий неприятный подтекст. Приблизит, значит. За дерзость. Хотелось бы еще знать, в чем она заключается. Да еще Ломенархик здесь, оказывается, "госпожа" и "сама", и при этом "очередная". Совсем весело.

- А ты тоже Высокая? - на всякий случай спросил он, откуда-то зная, что ответ будет отрицательным, невзирая на всю самоуверенность Тайах.

Она снова улыбнулась.

- Я из тех, кого здесь называют Ювелирами. Нас очень, очень мало, и наш удел - умения, а не власть. Мы можем не так уж много, зато неподсудны даже Повелителю. Потому-то и подошла к тебе именно я, а другие смели лишь шептаться... - неожиданно голос самой Тайах тоже снизился до завораживающего шепота. Кровь на снегу, кровь запеклась на твоих губах... Не знаю, каков ты на самом деле, но ТАКИМ ты очень красив!

Окончательно запутавшись, Джарвис решил ничего на это не отвечать. Тем более что вскоре музыка оборвалась. Тайах, привстав на цыпочки, коснулась губами его лба и почти мгновенно затерялась в пестрой толпе.

Следующий танец Джарвис пропустил. Он уже понял, что мог бы пригласить почти любую женщину, и та не отказала бы ему мог, да только не хотел. В Тайах странным образом чувствовалось что-то настоящее, может быть, просто хороший вкус, но остальные казались ему насквозь фальшивыми. Сама же подойти не решилась более ни одна.

А потом раздался торжественный и непонятный звук - словно пение труб, но намного нежнее, с какими-то странно тревожащими душу переливами. Спускающаяся в зал лестница, которую Джарвис успел заметить немного раньше, осветилась холодным белым светом... "Последний танец, последний выход!" - пролетел по залу шепоток.

На верхней площадке лестницы стояла Ломенархик все в том же меняющем цвет платье. Ее держало под руку изящное существо (у Джарвиса язык не повернулся назвать его "молодым человеком", ибо совершенно очевидно человеком оно не являлось) поразительной красоты. Лестница была слишком далеко от Джарвиса, и тот отчетливо видел лишь ореол пышных темных волос и длинный золотой плащ - но весь облик этого создания оставлял ощущение слепящей вспышки и необъяснимым образом притягивал взгляды.

Неожиданно принц почувствовал, что меч Индессы тянется к деятелю в золотом плаще всей своей душой - если, конечно, у этой идиотской железки имелась хоть какая-то душа. Повелитель Снов (было очевидно, что это он и есть) и без того-то совсем не понравился Джарвису, но уловив порыв Зеркала, он невзлюбил здешнего господина еще сильнее.

"А ну цыц!" - мысленно прикрикнул он на свой меч. "Хочешь к нему в руки? Так это мы мигом! Вот подарю тебя ему в знак глубокого почтения, и дело с концом!" Угроза подействовала меч мгновенно затих, притворившись самым обычным оружием безо всяких чудесных свойств.

Все так же держа ведьму под руку, Элори Вил'айен направился вниз по лестнице. Как только они сошли с последней ступеньки, музыка грянула с новой силой. Повелитель Снов обнял талию Ломенархик и закружил девушку в медленном и прекрасном танце. Сначала все лишь смотрели на них, затем наиболее отважные пары осмелились присоединиться. Вскоре уже кружился почти весь зал, а в зеркальных стенах кружились, кружились отражения танцующих...

Джарвис не участвовал и в этом танце. В нем поднялось и окрепло предчувствие, что две схватки, в которые он ввязался по милости Ломенархик, не то что не цветочки, но даже не бутончики - так, едва пробившиеся побеги тех неприятностей, которые ждут его в самом ближайшем времени.

Музыка смолкла, будто отсеченная ударом кинжала, и пары замерли в тех позах, в каких их застал обрыв мелодии. Несколько мгновений зал напоминал штормовое море, которое внезапно сковала льдом чья-то могучая магия. Затем толпа вновь ожила, и Джарвис заметил, что многие торопятся покинуть зал. Однако часть народу снова рассыпалась по галереям и периметру зала, болтая и отхлебывая из непонятно откуда взявшихся бокалов. Принц подумал, что и сам не отказался бы от чего-нибудь прохладительного, и направился к гостям, желая выяснить, где они раздобыли свои напитки.

Но не успел он сделать и пяти шагов, как кто-то тронул его за плечо. Повернувшись, Джарвис увидел Ломенархик. В отличие от масок большинства участников бала, черная вуаль почти не скрывала ведьминого лица, и принц прекрасно видел его выражение. Точно таким же оно бывало у девиц, которых они с Сонкайлем поили пальмовой бражкой, после третьей или четвертой кружки сего веселящего зелья. Губы ее блестели от коралловой помады, а глаза были слишком сильно подкрашены черным, что еще больше огрубляло и без того крупные черты.

- Как тебе наш замок, мой рыцарь? - спросила она с чувством превосходства и рассмеялась. Джарвис не ожидал от нее такого тона, но решил, что не совсем трезвой женщине можно его простить. Секунды три он придумывал нейтральный ответ, не желая ничем задеть Ломенархик, и наконец вежливо произнес:

- Воистину тут есть на что посмотреть, моя прекрасная госпожа. Многое напоминает балы у меня на родине, но кое-каких чудес я более нигде не встречал, - "Особенно цветов-кровопийц" - едва не сорвалось с языка принца, но он вовремя бросил взгляд на прическу Ломенархик и решил не договаривать.