Ведьмин круг - [22]

Почти у самого конца спуска находился двухэтажный особ­няк - цель путешествия Высика. Этот особняк до сих пор со­хранял некую барственность отношения к окружающему, не­смотря на потрепанность и на въевшийся в него унылый дух канцелярщины, стремившийся привести старый дом к общему знаменателю с нынешней жизнью. Его высокомерие начали обуздывать с первых дней великих перемен, когда первый комиссар или представитель губчека, навеки марая наборный пар­кет сапожищами и калеча поверхность стола вишневого дерева горячим пеплом папирос, сидел посреди разгромленной баль­ной залы и с неумелым старанием стукал одним пальцем по клавишам «ремингтона» или «ундервуда», от имени новой вла­сти карая и надзирая в письменном виде. Но дом упрямился - и, в зависимости от настроения, он напоминал Высику то коро­ля в изгнании, потерявшего все, кроме чести, то сумасшедше­го, разукрасившего свои ветхие обноски золотой бумагой и бле­стящими побрякушками и на полном серьезе принимающего насмешливый почет, оказываемый санитарами ему, императо­ру обеих Индий.

Возле дома стояло несколько неприметных фургонов, «черных марусь» и лендлизовский «додж», на котором опер­уполномоченный разъезжал по району.

- Ну? - осведомился опер, когда Высик вошел в его кабинет. - Выкладывай, в чем дело. Ты ведь по пустякам надоедать не станешь...

- Дело и впрямь серьезное. - Высик помедлил, как бы не ре­шаясь сообщать дурные новости. - У меня... Да, у меня есть очень веские основания считать, что один из ваших тайных информа­торов - двурушник, сотрудничающий с опасной бандой.

- Кого ты имеешь в виду? - нахмурился опер.

- Веру Акулову.

- Угу... - Опер пристально посмотрел на Высика. - Почему ты решил, что она... из наших сотрудников?

- Можно сказать, сама созналась, - сказал Высик.

- Ты с ней говорил?

- Нет. Я проанализировал некоторые ее поступки. Понимаю, никому не положено знать, что Акулова - сексот, даже мне, но если уж это наружу лезет...

Опер, помрачнев, размышлял.

- Допустим, ты прав, - проговорил он наконец. - И что с того?

- Помните тех троих из Харькова, за убийство которых в итоге привлекли Петра Егорова?

- При чем тут они?

- При том, что находились на постое у Акуловой. Поэтому и не могли найти их следов пребывания в округе. И вот что полу­чается. Если она доложила вам, как положено, что пустила на постой такую-то троицу, а вы решили придержать эту инфор­мацию по веским причинам, то это одно. Если же она просто ничего вам не сообщила - это совсем другое...

- Погоди. Откуда ты знаешь, что они останавливались у Аку­ловой?

- Догадка. Но опирающаяся на достаточно весомые факты. Сей­час у нее проживает женщина, любовница ее близкого родствен­ника, связанная с тремя погибшими. Эта женщина - Мария Плюнь­кина - находится в розыске. Как и ее любовник, племянник Аку­ловой, Свиридов Алексей - тот, по чьей воле убитую троицу занесло в наши края. Об этом вам тоже неизвестно?

Опер задумался.

- Хочешь сказать, она ведет двойную игру?

- И уже давно, - подтвердил Высик.

- Погоди! А откуда ты знаешь про эту Марию Плюнькину? Ты ее видел?

- Лично - нет. Но, опять-таки, шила в мешке не утаишь. Кроме того, в наших краях объявился курьер Свиридова, по­сланный им на розыски Плюнькиной. Заявил, что, не найдя Плюнькину, решил завернуть в родные места, отказавшись от поисков. Но это неправда. Если бы он не знал, что ее надо искать здесь, он бы к нам не заехал. А прибежище Плюнькина могла найти только в одном месте - у Акуловой.

- Зачем он ее искал?

- Точно я этого не знаю. Он должен был передать Плюньки­ной всего два слова: «С онкологией плохо». Если бы мы знали, что означают эти слова, по всей видимости, очень важные, то и многое другое стало бы нам понятно. Например, почему Плюнь­кина срочно сорвалась из Архангельска и почему она двига­лась по определенному маршруту.

- Это все?

- Нет. Сегодня ночью этот курьер, Деревянкин, был убит. И, надо полагать, Акуловой и Плюнькиной тоже угрожает опасность.

- Рассказывай подробней,- потребовал опер, сразу посуровев.

Высик рассказал ему, как задержали Деревянкина, как Дере­вянкин согласился сотрудничать с милицией («Он, конечно, по­думывал нас обмануть и встретиться с Плюнькиной втайне от нас, - предположил Высик, - но это у него не прошло бы.»), как сегодня утром Деревянкина обнаружили мертвым и как он, Вы­сик, задержал старуху-прачку, выделившую Деревянкину несве­жую простыню. Рассказал он и о новых фактах, заставляющих предположить, что Нилова и Акулова находились в разных лаге­рях, что убийство Ниловой было сведением давних счетов со сто­роны Свиридова, и что Акулова знала о готовящемся убийстве.

-Хочешь-таки доказать, что мы были неправы, посадив Его­рова? - спросил опер.

- Я ничего не хочу доказать, - возразил Высик. - Возможно, Егоров был одним из исполнителей. Да, он взял всю вину на себя. Но представить себе, чтобы он в одиночку справился с тремя здоровыми мужиками... Как бы то ни было, факты я вам изложил, а что они означают - решать вам.

- Но чего-то ты все-таки хочешь, - недоверчиво пригляды­ваясь к Высику, после паузы обронил опер.

- Хочу. Во-первых, я хочу знать, можно ли мне допросить Марию Плюнькину. Ну, и Акулову, естественно. Или тут ваши дела, в которые мне лучше не соваться... Во-вторых, я хотел бы ознакомиться, если можно, со всеми письменными донесения­ми Акуловой.